— Скоро эту дорогу закроют, тогда здесь никого не останется. Не планируете ли вы уезжать? — Повторяет он снова.

— Завтра я уезжаю выше, в долину Спити.

Долина Спити

Долина Спити

Ночью я не сплю, испытываю свое желание. Если я поеду в эту глухую пустыню, то останусь там душой, прикиплю к этому месту, буду всегда возвращаться.

— Возможно, мы уже не успеем? — спрашиваю я водителя такси.

— Нет-нет! Успеете! — энергично протестует он. Машина завелась без разогрева, через девять минут мы на автобусной станции. Дороги скоро закроют, последние автобусы отправляются к перевалам. В любой день может начаться снегопад, тогда перевал закроют до весны.

Он выгружает мои вещи. Нет права на отходную.

Но мысли еще кружатся. Куда я еду? Зачем? Одной зимовать в горах?

Грузовые джипы, набивающие крыши тюками с вещами. Туда везут продуктовые запасы в коробках и ящиках: помидоры, капуста, мандарины.

Рядом со мной другие пассажиры, такие же растерянные, сонные. Я почти не вижу их в синем тумане утра. Два дня я почти не вставала с кровати моего отеля. Мое окно выдавало панораму зеленой долины. Я говорила по видеосвязи с мамой, гуляла в лесах и ела поздние абрикосы.

«А там не будет ничего», — проносятся мысли.

— Автобус. Это ваш автобус? Какое у вас место?

Я открываю ладонь с зажатым в ней, смятым в несколько граней номером 12.

— Давайте я помогу, — он закидывает мой рюкзак в кабину, утрамбовывает его под сидение, — Поднимайте ноги, ставьте на рюкзак. В автобусе нет багажного отделения, понимаете?

Горная дорога — это камни, ушибы, овраги и холод. Это остановки раз в 2—3 часа с туалетами под открытым небом. Чай здесь не греет, а вызывает боль в желудке. Впереди автобусы, позади изрядно подбитые, черные от грязи джипы. По линии ветров, по краю воды, по влажному пределу речного песка, по кромке снега... Проходят странники — погонщики овец. Они здесь временно.

От закрытия к закрытию перевалов — 4—5 месяцев в году.

Через время появляются облака, они ложатся под колеса так, что мы рассекаем их и оставляем за собой затягиваться. После перевала Рохтанг — почти 4000 метров высоты — море каменных соцветий Гималаев. Красно-зелено-желтый ковер с пока еще преобладающим зеленым фоном из колючих кустарников. Из окна еле слышное гудение горной реки, мы спускаемся к ней совсем близко — будто кланяемся, а затем вновь взлетаем к пятитысячному барьеру.