«Когда же повеление это пришло от царя и было принято четырьмя кафедрами [3072] и всеми епископами, и они подписались под ним и анафематствовали всякого, кто прибавит или убавит что-либо от него», [3073] — тогда впали в страх все державшиеся учения Максима, «и был мир до смерти победоносного царя Ираклия, и (нечестие) было прекращено и подавлено».

«Максим же [75 об. b] заключил себя в одну небольшую келию, по причине страха перед царем и анафематствовавшими его учение патриархами, причем служил ему Анастасий, последователь его учения, [3074] и Сергий, ученик Максима. [3075] И он пробыл в этой келии до того времени, когда появились арабы (634 г.) и овладели Сирией (636/637 г.) и многими местами. И так как ересь идет заодно с язычеством и от посылаемого наказания получает силу для своего существования, то этот жалкий человек, увидев, что земля стала арабскою, и что отныне нет никого, кто бы мешал и противодействовал его учению, опять показал целиком свое заблуждение и открыто [77а] начал сеять свое учение у отдельных лиц в области Сирии».

«И так как умер победоносный царь Ираклий, [3076] а также сын его Константин, [3077] и Ираклона со своею матерью, [3078] и получил царство ромеев [3079] Костос, сын Константина, который был еще малолетним мальчиком, и (так как), далее, Африка в это время [3080] была в мятеже против царя, то Максим стал дерзновенным и тотчас взял Анастасия [3081] и других монахов, и они отправились в Африку; Анастасий же был известен в этой стране, так как там он родился, как мы [77b] сказали раньше».

И далее описывается африканский период деятельности преп. Максима по показаниям африканского затворника Луки, часть которых, надо полагать, вплетена и в предшествующий рассказ Георгия, на что уже указывает скачок от эпохи воцарения Константа (641 г.) к восстанию экзарха Григория (646/647), а также и другие анахронизмы рассказа Георгия.

Самый рассказ распадается на три части или, точнее, вращается около трех фактов: Кипрского собора, эдикта Ираклия и затворничества преп. Максима. Последовательность этих трех частей рассказа плохо оправдывается исторически и, в связи с этим, возбуждает немало недоумений. Судя по данным этого рассказа, собор имел место после возведения Сергия на патриарший престол, после издания его синодики, по поводу которой у него вышел какой-то инцидент с Аркадием и возникли трения в Константинополе; он вообще созван был для улаживания споров между патриархами. Он, стало быть, имел место не раньше 635 г. Судя же по тому, что, по представлению Георгия, издание эдикта последовало в ответ на послание собора, можно думать, он был в 638 г., когда осенью был издан экфесис. Что же касается затворничества преп. Максима, то оно у Георгия, вопреки всяким хронологическим данным, помещается после издания экфесиса (638 г.) и до появления арабов в Сирии (634–636). Ясное дело, что воспоминания Георгия очень нетверды и не свободны от путаницы. Связь событий он, очевидно, устанавливает впоследствии, с трудом и, скорее, по логическим, чем хронологическим рамкам.