Как смотреть на деятельность Аркадия Кипрского? Георгий его представляет монофелитом. Иоанн Никиусский, если только <он> в данном случае не выдает за факт своих заключений по комбинации источников, считает его другом Кира. Однако сам преп. Максим [3083] ставит его в рядах поборников православия, тех, что до последнего издыхания не переставали взывать к Константинопольским патриархам с увещеваниями отказаться от экфесиса и ереси. Правда, после Аркадия к числу таковых преп. отец относит и Гонория, на счет православия коего он имел довольно странное предубеждение, однако, судя по сочинениям к Марину Кипрскому, можно полагать, что на православие Аркадия он весьма твердо полагался и ожидал от него поддержки. [3084]

Аркадий, таким образом, никогда не смотрел на преп. Максима как на еретика, а скорее держался обратного взгляда. Но он не порывал еще сношений с монофелитствующими патриархами (ибо и ересь их еще не обнаружилась в надлежащей степени) и не придерживался боевой политики.

Указ Ираклия от 624 г. о запрещении проповедовать о двух энергиях он, по-видимому, принял пассивно. Под его управлением Кипрская церковь никаких резких выступлений против монофелитов не предпринимала. Потому преемник его Сергий в послании от 29 мая 643 г. к папе Феодору от лица собора Кипрского и говорил о его сдержанности и милосердной терпеливости. [3085] Аркадий мог, таким образом, занимать примирительную позицию, мог даже предпочитать политику замалчивания спорного вопроса (как и Гонорий), мог предлагать св. Софронию во избежание раздоров трактовать учение об энергиях как предмет исследования, а не догматически решенное обязательное положение, но вряд ли он мог «высказывать презрение» св. Софронию в письме или обличать «неверие» св. Софрония на соборе, и притом в более резкой форме, чем этого хотел бы сделать Кир. Очевидно, подобное представление об Аркадии — плод известного предубеждения Георгия и широкого размаха его фантазии. Аркадий, в действительности, склонялся к Софрониевой точке зрения. Иначе трудно было понять, почему св. Софроний обращался к нему с письмом и просил посредничества, и почему Аркадий, не сочувствуя учению св. Софрония, мог все же стоять за составление в духе его соборного послания к императору Ираклию. Это было бы странным противоречием, одним из тех, что могут вместиться только в голове Георгия.

Может показаться странным, как это Аркадий мог выступать в качестве примирителя и почти третейского судьи патриархов, тогда как в этой роли обыкновенно выступал папа Римский, который в это время как раз именно и старался привести к соглашению св. Софрония и Кира. [3086]