Вернемся к нашему следствию — «делу об Иисусе». С высоты минувших веков мы видим, что весть о Его опустевшей гробнице, свидетельства тех, кто видел Его воскресшим, и убежденность в Его божественности возникли практически мгновенно.

Символ веры из пятнадцатой главы 1-го послания к Коринфянам, где утверждается, что Иисус умер за наши грехи, и перечисляются Его многочисленные явления после Воскресения, сложился буквально через два года после Распятия. А рассказ евангелиста Марка о пустой гробнице основан на материале, возникшем вообще через два года после описываемых событий!

Евангелия, повествующие об учении, чудесах и Воскресении Иисуса, были созданы еще при жизни Его современников. Если бы описанные там факты были приукрашены или фальсифицированы, наверняка нашлось бы множество добровольцев, которые не без злорадства вывели бы авторов на чистую воду. Божественную природу Иисуса подтверждают и самые ранние христианские гимны.

Бломберг подытожил все это следующим образом: «В первые два года после смерти Иисуса Его многочисленные последователи сформулировали учение об искуплении; они были убеждены, что Он восстал из мертвых, воскреснув во плоти; они считали Его Богом; и они не сомневались, что в Ветхом Завете содержатся подтверждения всему, во что они верят»[135].

А вот вывод Уильяма Лейна Крейга: «Подсчитав, сколько нужно времени, чтобы евангельские события обросли легендами, мы перенесемся во II век от Рождества Христова — как раз в тот период, когда возникли апокрифические евангелия. Это и есть те самые легенды, которые так нужны критикам»[136].

Мифы об Иисусе, способные затмить историческую истину, просто не успели бы сложиться — особенно если учесть, что еще были живы люди, знавшие Его лично.

В 1844 году немецкий богослов Мюллер бросил скептикам вызов — предложил привести хотя бы один исторический пример столь стремительного мифотворчества. Ответом его — да и наших с вами — современников стало выразительное молчание[137].

В тот день, 8 ноября 1981 года, я понял, что свидетельства истории отмели последнее и самое существенное мое возражение. Я осознал, что побит собственным оружием, — и усмехнулся этому. В ходе следствия, под лавиной свидетельств «в пользу» Христа, я обнаружил потрясающий парадокс: теперь, чтобы остаться атеистом, мне нужно приложить куда больше усилий, чем чтобы уверовать в Иисуса из Назарета!

«НУ, И ЧТО ТЕПЕРЬ?»

Помните историю Джеймса Диксона? Все свидетельства указывали на то, что он виновен в вооруженном нападении на сержанта чикагской полиции. Диксон даже признал свою вину!