Возможно, величайшим новшеством в трудах Спинозы было то, что он различал смысл и истинность текстов. И до него иные отрицали истинность того, что утверждал библейский текст, но они были или атеистами, или еретиками. И христиане, и иудеи принимали как данность то, что они, толкуя Библию, открывают истину. И если кто-то говорил, что верит в Бога (а Спиноза именно так и говорил), но потом просто отрицал, что в Библии написана истина – а Спиноза делает это вполне откровенно, когда, например, говорит, что солнце не остановилось в небе для Иисуса Навина, – это, несомненно, поражало. Для Спинозы это принципиально: установить смысл текста – это одно, а спросить, истинно ли то, что утверждает этот текст – совершенно другое; и разная суть требует совершенно разных и отдельных методик. Чтобы понять Библию, утверждал Спиноза, нужно собрать положения, выраженные в ней. Для этого необходимо провести разграничение между теми пассажами, смысл которых ясен, и теми, которые остаются темными, но «здесь я называю темными или ясными те положения, смысл которых легко или трудно усматривается разумом из текста речи; мы ведь интересуемся только смыслом речей, а не их истинностью». В пример он приводит предположение о том, что Бог есть огонь, подразумеваемое во многих местах Еврейской Библии. Если мы, скажем, хотим выяснить, верил ли Моисей в это буквально, мы не должны спрашивать, истинно ли это, в сущности, в прямом смысле слова: нам следует спросить только о том, совместимо ли это с другими предположениями Моисея (истинными или ложными). И мы должны быть готовы: возможно, придется сказать, что Моисей верил в то, во что мы поверить не можем – если мы обнаружим подобное.

Так как Моисей ясно учит, что Бог ревнив, и нигде не учит, что Бог лишен страстей или волнений души, то отсюда по справедливости должно заключить, что Моисей этому самому верил или по крайней мере хотел учить, сколько бы нам ни думалось, что это положение противоречит разуму. Ибо, как мы уже показали, нам не позволительно извращать смысл Писания по внушениям нашего разума и сообразно с нашими предвзятыми мнениями [16].

Так как Моисей ясно учит, что Бог ревнив, и нигде не учит, что Бог лишен страстей или волнений души, то отсюда по справедливости должно заключить, что Моисей этому самому верил или по крайней мере хотел учить, сколько бы нам ни думалось, что это положение противоречит разуму. Ибо, как мы уже показали, нам не позволительно извращать смысл Писания по внушениям нашего разума и сообразно с нашими предвзятыми мнениями [16].