В древнерусские времена происходило христианское переосмысление, первую очередь, тех обрядов, которые более всего соответствовали православию. Усложняясь и одухотворяясь, кресильные таинства стали основой кресной веры предхристианства. В празднестве Купалы учение о боговоплощении и воскресении из мертвых было сближено с образом Перуна. Его порождением стало священное существо, предполагаемое имя которого *Парéна родственно авестийскому parəna «крыло, перо» и древнеиранскому порождающему божеству Parēndi. В купальском костре сжигали сплетённое из берёзовых веток и насаженное на крестовидную основу изваяние «перунова сына». В клубах дыма и огненных искрах Парена, словно живой пар, воспарял к небесному отцу, чтобы через год вновь возродиться в священном огне и в нём же исчезнуть.[409] После принятия православия почитание Перуна было отвергнуто. Имя его огневидного порождения было низведено до простецкого парень, паря, а священный знак «паренов цвет» превратился «перунов цвет» (крестик из лепестков в круге или в костровидной форме) – идеограмму возрождения души в кресильном пламени. В недрах предхристианства были переосмыслены архаичные представления о взаимообратимости жизни и смерти, вера в кресение души вместе с первыми сварожичами – рыже-русым человеко-медведем (Барином) и огненным Пареной.