На иконе «Святой Георгий» из новгородского Юрьева монастыря (ок. 1130) золотистые «знаки святости», вписанные друг в друга, усеивают красный плащ святого, словно объятого пламенем мученичества, а косая штриховка «ограждает» его голени. Идеограмма кресильного костра помещена на облачениях архангела Михаила (икона Спасского монастыря в Ярославле, ок. 1300) и архангела Гавриила из деисусного чина кисти Даниила и Андрея Рублева (1408). Процветшие крины в пламевидном кольце и косая решётка осеняют облачения святых на иконе «Святые Борис и Глеб» (втор. пол. XV в.). На иконе «Уверение Фомы» (круг Дионисия, 1500) знаки «божественного присутствия» располагаются на стенах «палат» над фигурами апостолов и вблизи от образа Христа. Узор из таких же знаков образует «священную ограду» вокруг образа Богородицы на иконе «Успение» (ок. 1497). До XV столетия в доличном письме икон и на церковных украшениях встречается множество пламевидных символов. После Раскола они теряют священное значение и со временем превращаются в излюбленные образы светского «русского стиля».

Средневековая иконопись испытывала несомненные предхристианские влияния. На иконе «Огненное восхождение пророка Илии на небо» (XVI в., Псковская школа) библейская огненная колесница, уносящая в вечную жизнь, изображена в снопе «купальского» пламени: святой словно сгорает на священном костре. Вид божественного костра приобретает небесный свод на иконах «Покров», «Успение» и ряде иных. Костровидный сноп неотмирного синего пламени охватывает фигуру Христа, возносящего к небесам душу Богоматери на иконе «Успение Богородицы» (круг Дионисия, кон. XV – нач. XVI вв.).

Образ костра знаменовал мученическое, считавшееся подлинно христианским, исповедание веры и являлся основой нескольких излюбленных на Руси сюжетов. На иконах, украшениях, барельефах владимиросуздальских церквей изображали «Трёх отроков в пещи огненной», неколебимых в вере и потому чудесно хранимых свыше. Иконный образ «Сорок мучеников севастийских» основывался на отрывке из их жития – рассказе о сожженных тираном Лицинием воинах-христианах IV века, чьи кости, брошенные в озеро, «звездами блистали в воде», а души вознеслись в небо. Уже упоминавшийся сюжет с книжным названием «Вознесение Александра Македонского» воспроизводил представления о кресении души в священном костре, восходящие к предхристианству.

Святой Георгий. Икона. Юрьев монастырь. Новгород. Около 1130 года

Костровидные «знаки святости», вписанные друг в друга, усеивают красный плащ святого, словно объятого пламенем мученичества, узор в виде косой решётки «ограждает» его голени.