По-своему в иконописи XIV–XVI веков воплощался важнейший сюжет «Воскресение (Сошествие во ад)». На византийских образцах Христос попирает «вереи вечные» в виде разлетевшихся столбов. На русских иконах Спаситель словно возносится над створками разрушенных «врат ада», сложенных в виде креса. Подчёркивая таинство кресения, иконописец поместил их в самый центр композиции «Воскресение – Сошествие во ад» (XIV в.), также представляющей собою косой крест.

Смысловая связь древнерусских слов червь «геенна» и ад «пасть»[597] соответствовала средневековому образу ада в виде подземного змея. Змеиное чрево отождествлялось с потоком пламени, текущем по кругу,[598] и «огненной рекой», выходящей из пасти дракона. Изображение огромного змея на русских иконах и фресках «Страшного суда» являлось перетолкованием дохристианских представлений о мучениях грешников, поглощённых чревом подземного гада. Такое восприятие преисподней разительно отличалось от византийского и католического образа ада, в сердцевине которого помещался Сатана с новорождённым Иудой на руках.[599]

Успение Богородицы. Икона. Дионисий. Около 1500.

Небеса в виде «невещественного костра» над изображениями Христа и Богоматери являют образ Церкви, ограждаемой благодатным огнём веры.

Три отрока в пещи огненной. Фрагмент иконы. Строгановская школа. XVI в.

Святые и ограждающий их ангел объяты огнём печи, но остаются невредимыми.

Иконостас. Архангельский собор. Бронницы. Московская область. 1705 год

Иконостас создаёт образ «огненной завесы», отделяющей алтарь от трапезной храма.