Зима вынудила Ибн-Аби Амира вернуться в Кордову, где он официально принял прозвище – до этого такая практика относилась только к халифам, – и это прозвище было Альманзор – Al-mansur billah – Победоносный милостью Божией. Он также настоял на получении всех почестей, на которые ранее имели право только королевские особы. Даже визири и принцы крови теперь должны были целовать ему руку. Желание людей оказаться у него в милости было так велико, что целовали руки даже его детей в колыбелях.
Альманзор стал всесильным. Создавалось впечатление, что у него нет и не может быть соперников. Однако у великого хаджиба было другое мнение. Он был уверен, что есть человек, который, если в данный момент и не опасен, может стать для него чрезвычайно опасным. Это Джафар, принц Заба.
Джафар оказал ему большую помощь в борьбе с Галибом. Он был родовит, завоевал славу на полях сражений и вызывал жгучую ревность и у хаджиба, и у знати. И Альманзор решился на деяние, которое оставило несмываемое пятно на его репутации. Дав тайные инструкции двум тоджибитам, Абу-л Ахвас Ману и Абд-ер-Рахману ибн Мотаррифу, он пригласил Джафара на пиршество. Приглашение было принято. Пиршество оказалось роскошным. Гость уже изрядно выпил, когда виночерпий принес хаджибу наполненный до краев кубок.
– Отнеси его тому, – сказал хаджиб, – кого я больше всех ценю.
Виночерпий растерялся, понятия не имея, кого из собравшихся высокородных гостей хаджиб ценил выше других.
– Будь ты проклят! – вскричал Альманзор. – Отнеси его визирю Джафару!
Польщенный таким знаком внимания, Джафар встал, взял кубок и залпом осушил его. После этого он пошел танцевать. Его веселость оказалась заразительной, и очень скоро другие гости тоже ударились в пляс. Веселье продолжалось до глубокой ночи, и, когда пиршество наконец закончилось, Джафар был сильно пьян. Когда он шел домой в сопровождении только двух пажей, на него внезапно напали солдаты двух тоджибитов, о которых мы упоминали выше, и убили. Это случилось 22 января 983 года.
Голова и правая рука Джафара были втайне переданы Альманзору, который делал вид, что ничего не знает о зачинщиках убийства, и выражал глубочайшую печаль.
Глава 10 Альманзор (Продолжение)
Глава 10
Альманзор
(Продолжение)
Можно подозревать или не подозревать Альманзора в соучастии в убийстве Джафара, но в любом случае это преступление вскоре было забыто из-за всплеска народного энтузиазма, вызванного новыми победами. Для Альманзора внутренние дела Леона приняли чрезвычайно благоприятный оборот. Катастрофы, преследовавшие Рамиро в кампании 981 года, оказались началом конца этого монарха. Леонская знать пожелала освободиться от принца, которого, казалось, преследовали несчастья, и к тому же он больно ранил их гордость, настаивая на единовластном правлении. В Галисии началось восстание. Знать пожелала возвести на трон Бермудо, кузена Рамиро, и 15 октября 982 года короновала его в церкви Сантьяго-де-Компостела. Рамиро немедленно выступил против узурпатора, и в районе Портилла-де-Аренас, что на границе Леона и Галисии, произошло отчаянное, но ничего не решившее сражение. После этого судьба стала все чаще улыбаться Бермудо, и в марте 984 года он отобрал город Леон у соперника. Рамиро, укрывшийся вблизи Асторги, дабы избежать полного разгрома, был вынужден искать помощи у Альманзора и признать его сувереном. Однако вскоре после этого, 26 июня 984 года, король умер. Его мать сделала попытку управлять с помощью мусульман, но те довольно скоро перестали ее поддерживать. Бермудо понял, что его постигнет судьба Рамиро, если он не сумеет поставить недовольных аристократов на колени. Поэтому он тоже обратился к Альманзору и, судя по всему, сделал ему более заманчивые предложения, чем королева-мать, поскольку всесильный хаджиб поддержал его и выделил в его распоряжение весьма внушительные мавританские силы. С их помощью Бермудо сумел покорить всю область, но оказался в зависимости от Альманзора, и большой отряд мусульманских войск с тех пор постоянно находился в его королевстве для защиты и наблюдения. Таким образом, Альманзор, сделав Леон провинцией своей империи, решил обратить оружие против Каталонии. Поскольку эта страна была фьефом королей Франции, халифы обращались с ней уважительно, чтобы, напав на нее, не ввязаться в неприятности с французами. Но у Альманзора подобных опасений не было. Он знал, что Франция стала жертвой феодальной анархии, и каталонские графы едва ли могут рассчитывать на ее помощь. Собрав крупные силы, он 5 мая 985 года выступил из Кордовы, взяв с собой сорок хорошо оплачиваемых поэтов, чтобы прославляли его победы. Список этих поэтов приводит аль-Хатиб. Пройдя Эльвиру, Баэсу и Лорку, он вошел в Мурсию, где стал гостем Ибн-Хаттаба – крупного землевладельца, не имевшего официального титула, на обладавшего обширными владениями, приносившими ему большой доход. Вероятно, он был отпрыском вестготского рода, потомком Теодемира, который в свое время сумел добиться таких благоприятных договоренностей с Теодемиром, что он и его сын Атанагильд стали практически независимыми правителями провинции Мурсия. Заметим, что в XIII веке бени хаттаб называли себя арабами, однако их предки в X веке не претендовали на такое происхождение. Как бы то ни было, Ибн-Хаттаб был великодушен и богат. В течение тринадцати дней не только Альманзор и его свита, но и вся армия, от визиря до пехотинца, пользовались его гостеприимством. Хозяин позаботился о том, чтобы свите хаджиба подавали самые изысканные яства. Ни одно блюдо не появлялось на столе дважды. Однажды его расточительность дошла до того, что он предложил своим гостям ванны с розовой водой. Даже привыкший к роскоши Альманзор был удивлен щедростью хозяина. Он не скупился на похвалы и в знак одобрения освободил хозяина от уплаты части земельного налога. Хаджиб также предписал судьям провинции выказывать Ибн-Хаттабу максимальное уважение и максимально учитывать его пожелания.