В другом случае он однажды пил вино вместе с визирем Абу-л Могира ибн Хазм в одном из садов Захиры – несмотря на свое уважение к вере, Альманзор никогда не отказывался от вина, за исключением последних двух лет своей жизни. Был вечер – один из восхитительных вечеров, которые бывают только в теплых южных краях. Красивая девушка, которая нравилась Альманзору, но ей был по сердцу его гость, спела песню:

«Уходит день, и на небе скоро появится луна. Заходящее солнце сияет, словно розовые щечки, которые постепенно закрывают сгущающиеся сумерки. Кубки похожи на сосульки, а вино в них – жидкий огонь. Мои глаза заставили меня совершить непростительный грех. Увы, родные мои, я люблю юношу, который избегает моего внимания, хотя он рядом со мной. Ах, если бы я могла броситься в его объятия и прижать его к сердцу».

Абу-л Могира слишком хорошо знал значение этих слов и имел дерзость ответить:

«Как я могу приблизиться к красоте, которую охраняют мечи и копья? Ах, если бы я мог быть уверен, что любовь искренна, я бы с радостью рискнул жизнью, чтобы обладать тобой. Ничто не может устрашить благородное сердце мужчины, когда он стремится к своей цели».

Альманзор больше не мог сдерживаться. Взревев, он выхватил меч и обратился к певице:

– Скажи правду! Это к визирю обращены твои стихи?

– Ложь могла бы спасти меня, – ответила храбрая девушка, – но я не стану лгать. Да, это его взгляд пронзил мое сердце, а любовь заставила сказать то, что я предпочла бы скрыть. Я в твоей власти, господин, но ты добр и благороден и любишь прощать признанные ошибки.

Выпалив все это, девушка расплакалась. Альманзор уже почти простил ее и, обратив свой гнев на Абу-л Могира, начал осыпать его упреками. Визирь терпеливо выслушал их, но, когда Альманзор замолчал, он ответил:

– Мой господин, я признаю, что совершил большую ошибку. Но что я мог поделать? Каждый человек – раб своей судьбы, мы не вольны выбирать свою участь и можем только покоряться. Моя судьба – любить ту, которую я любить не должен.

Альманзор долго молчал и в конце концов сказал:

– Я прощаю вас обоих. Абу-л Могира, та, которую ты любишь, отныне твоя. Я лично отдаю ее тебе.

Любовь хаджиба к справедливости была общеизвестной. Он желал, чтобы правосудие осуществлялось, невзирая на лица, и предпочтение, которое он отдавал отдельным людям, никоим образом не ставило их выше закона. Как-то раз перед ним предстал человек из народа.

– Страж справедливости, – сказал он, – у меня есть жалоба на того, кто стоит за тобой. – И он указал на славянина, занимавшего должность щитоносца, которого Альманзор высоко ценил. – Я вызвал его к судье, но он отказался явиться.