Сын Исмаила, Абу-л Касим Мухаммед, был ровней отцу в интеллектуальном отношении, но не в моральном. Эгоистичный и честолюбивый, он начал свою карьеру с акта неблагодарности. После смерти отца он рассчитывал унаследовать пост кади, но предпочтение было отдано другому кандидату. Он обратился к Касиму ибн Хаммуду и благодаря вмешательству принца получил желанный пост. Мы уже видели, как он отплатил за эту доброту.

Однако патриции Севильи предложили ему пост правителя. Понимая их мотивы, он ответил, что не может принять должность, хотя она и почетна, если не будут приняты его условия. Вместе с ним к власти должны были прийти еще несколько человек, которых он сам выберет. Эти люди станут его визирями, и он не примет ни одного решения, не посоветовавшись с ними. Править в одиночку кади отказался наотрез. Поэтому севильцы с неохотой согласились с его условием и предложили назвать имена своих потенциальных коллег. И он назвал глав известных аристократических семейств, таких как Хаузани и Ибн-Хаджадж, а также некоторых других, которые могли считаться его креатурами или, по крайней мере, его сторонниками, например Мухаммеда ибн Ярима из племени альхан и Абу Бакра Зубайди, известного ученого, наставника Хишама II. Первой заботой кади стал сбор войск. Обещанная им высокая плата привлекла под его знамена многих солдат – арабов, берберов и прочих. Он также купил много рабов, обученных обращению с оружием. Экспедиция на север, вероятно вместе с другими принцами, позволила ему увеличить ядро армии. По этому случаю он осадил два замка к северу от Визеу, стоявших друг напротив друга на двух скалах, разделенных ущельем. Они назывались Два Брата. Замки принадлежали испанским христианам, предки которых заключили соглашения с Мусой ибн Нусайром, когда генерал завоевал Визеу. В то время, о котором идет речь, замки, судя по всему, не принадлежали ни королю Леона, ни мусульманским принцам. Кади захватил их и заставил три сотни их защитников поступить к себе на службу. Теперь в его распоряжении было пять сотен всадников.

В данный момент хватало, чтобы нападать на соседние территории, но все же не достаточно, чтобы защищать Севилью от серьезных атак, в чем он убедился в 1027 году. В том году хаммудитский халиф Яхья ибн Али и берберский правитель Кармоны Мухаммед ибн Абдуллах осадили Севилью. Слишком слабые, чтобы долго сопротивляться, севильцы вступили в переговоры с Яхьей. Они объявили о своем намерении признать его господство, если берберы не войдут в город. Яхья согласился, но потребовал в заложники несколько молодых патрициев, которые должны были ответить своей жизнью за преданность севильцев. Это требование посеяло ужас в городе. Ни один аристократ не желал отдавать своего сына берберам, чтобы его убили при первом же подозрении. Один только кади не сомневался. Он предложил Яхье своего сына Аббада, и халиф, зная, каким влиянием пользуется кади, согласился на единственного заложника.