С тех пор кади стал смертельным врагом принца Бадахоса. Нам не известны подробности конфликта, и война, определенно, была менее важной по своим результатам для мусульманской Испании, чем другое событие, о котором мы расскажем далее.

Кади, как мы видели, признал верховную власть халифа Хаммудитов, Яхьи ибн Али. Некоторое время это признание оставалось неработающим. Кади безраздельно правил в Севилье, поскольку Яхья был слишком слаб, чтобы пользоваться своими правами. Постепенно ситуация изменилась. Яхья собрал под свои знамена почти всех вождей берберов. Он стал фактическим, а не номинальным лидером всей африканской партии, и, обосновавшись в Кармоне, откуда он изгнал Мухаммеда ибн Абдуллаха, он угрожал Кордове и Севилье одновременно.

Неминуемая опасность подала кади идею, которая могла бы считаться благородной и патриотической, не будь она в основном продиктована личными амбициями. Чтобы не позволить теперь объединившимся берберам снова завоевать утраченные территории, необходима коалиция из арабов и славян под руководством одного лидера. Только так можно спасти страну от возвращения проблем. И кади запланировал создание большой лиги, объединяющей всех врагов африканцев, а себе предназначил должность главы этой лиги. Он не был слеп и отчетливо видел препятствия на своем пути. Он знал, что вызовет подозрения славянских принцев, арабской знати и сенаторов Кордовы и их гордость будет задета, если он станет их главой. Но это его не остановило. Как мы увидим, обстоятельства в немалой степени ему благоприятствовали, так что он в какой-то степени сумел воплотить в жизнь свой проект.

Уже было сказано, что несчастный халиф Хишам II бежал из дворца, где его содержали во время правления Сулеймана, и, вероятнее всего, умер в Азии, оставленный без внимания и никому не известный. Население, однако, все еще испытывало сильную привязанность к Омейядам – династии, которая дала им славу и процветание, и отказывалось признать смерть монарха, жадно впитывая все дикие слухи, циркулировавшие о нем. Обстоятельных рассказов о его жизни в Азии хватало. Сначала – как утвержджали – Хишам отправился в Мекку, прихватив с собой кошель, полный денег и драгоценностей. Его ограбили негры – стражи эмира. Он два дня ничего не ел, после чего гончар, почувствовавший к нему симпатию, спросил, умеет ли он работать с глиной. Хишам ответил наудачу, что умеет.

– Тогда, – сказал гончар, – ты можешь поступить ко мне на службу и будешь получать диргем и буханку хлеба каждый день.

– С радостью! – воскликнул Хишам. – Но сначала дай мне хлеба, потому что я два дня не ел.