В исламском мире, жестко и повсеместно разделенном на общественное мужское пространство и частное женское, переход от домашнего производства к фабричному был куда более проблематичен и вызвал намного более серьезные социальные «вывихи». Для начала, он требовал перевернуть вверх дном всю систему «двух пространств»; а эта перемена глубоко поражала частную жизнь каждой семьи и ударяла по идентичности мужчин и женщин на глубочайшем сознательном и даже бессознательном уровне, что стало очевидно к концу двадцатого века.

В то же время замена гильдий заводами и фабриками означала обрыв связей между производством и суфийскими орденами – а значит, на каком-то уровне и обрыв связи между трудом и духовностью. Более того, перенос производства на заводы требовал от людей начать жить по часам: но фундаментальная основа жизни мусульманина, ритуальная молитва, совершаемая пять раз в день, зависит от естественных временных маркеров – время молитвы определяется по положению солнца. И здесь индустриализация противопоставила производство и духовные практики. (Европа столкнулась бы с той же проблемой, случись индустриализация при феодализме, когда основными маркерами суточного времени были утреня и вечерня.)

Помимо всего этого, индустриализация требовала, чтобы общество, организованное как универсальная сеть взаимопереплетенных кланов, важнейшую роль в котором играют клановые лояльности, буквально за одну ночь превратилось в мир атомизированных индивидов, каждый из которых принимает экономические решения независимо, основываясь лишь на рациональных соображениях собственной выгоды, и несет ответственность только перед собственной нуклеарной семьей. Такое не могло произойти – во всяком случае, не могло произойти легко. Уж никак не за пару дней! Такие перемены пошли бы вразрез с общим направлением исламской цивилизации, начиная с 700-х годов. Для того, чтобы и в мусульманских обществах развились социальные предпосылки индустриализации, требовалось время. И это тоже было маловероятно – пожалуй, еще невероятнее. Прежде всего, никому здесь и в голову не приходило, что нужно «развить социальные предпосылки». Думали люди лишь о том, как заимствовать европейские продукты, технологии и научные принципы, лежащие в основе этих технологий.

Попросту говоря, никто из людей, искавших способы производства потребительских товаров, не говорил: «Так, для начала проведем Реформацию и разовьем культ индивидуализма, подождем несколько столетий, чтобы разум подорвал авторитет веры и сложились политические институты, поощряющие свободное исследование, дойдем до идей современной науки, в то же время не забудем создать экономическую систему, основанную на свободной конкуренции между частными производителями, так что, когда наша наука предложит новые технологии, мы сразу за них ухватимся! Вот так всего за каких-нибудь четыреста лет мы независимо от Европы совершим Индустриальную революцию!» Конечно, нет. Люди просто говорили: «Отличные товары, где бы и нам взять такие же?» Ведь бессмысленно заново изобретать колесо, когда оно давно уже изобретено и лежит на прилавке – осталось только заплатить!