Однако конфликт политический был усугублен в 2018 году другим конфликтом — церковным. Весной этого года Патриарх Варфоломей объявил о своем намерении предоставить автокефалию «украинской церкви». За этим последовала переписка между ним и Патриархом Кириллом, в ходе которой позиции были обозначены очень четко. Кроме того, епископат канонической Украинской Церкви выступил с заявлением, в котором подчеркнул, что нынешний статус Украинской Православной Церкви — самоуправляемой, но в составе Московского Патриархата, — является оптимальным[662]. Тем не менее высказанное мнение канонической иерархии Украины было проигнорировано Патриархом Варфоломеем, и он продолжал действия, направленные на создание на Украине новой церковной структуры.

Встреча Святейшего Патриарха Кирилла с Константинопольским Патриархом Варфоломеем. Стамбул. 31 августа 2018 г.

Святейший Патриарх Кирилл делал все возможное, чтобы предотвратить непоправимое. Последней попыткой дипломатического разрешения конфликта с Константинопольской Церковью стала закрытая встреча Святейшего Патриарха Кирилла с Константинопольским Патриархом Варфоломеем, которая прошла в Стамбуле 31 августа 2018 года. Святейший Патриарх предлагал константинопольской стороне провести встречу на нейтральной территории, например в швейцарском городе Шамбези (там располагается Православный центр Константинопольского Патриархата). Но Константинополь настаивал на встрече именно в стамбульской резиденции на Фанаре. «Я понял, — признавался потом Патриарх Кирилл, — что за этим стоит желание, что называется, поставить на место. Кто-то из коллег даже сказал мне: „Не надо ехать, это унизительно“, но я подумал: нет, это не унизительно. Да, это унизительно для тех, кто обращает внимание на подобные игры, но я на них внимания не обращаю. Я готов пешком идти куда угодно, только бы предотвратить такого рода развитие событий, — которое, к нашему сожалению, все же произошло. Но все-таки еще раз хочу сказать: надежда умирает последней. Поэтому всем, кто, может быть, критикует меня за то, что я тогда поехал, я и сейчас говорю, что нужно было сделать этот последний шаг. А если бы я его не сделал? Ведь нашелся бы кто-то в вашей среде, кто сказал бы: „Ну почему бы не встретиться, почему не поговорить? Почему не обсудить эту проблему от сердца к сердцу?“ Я свидетельствую: этот шаг был сделан, мы поговорили от сердца к сердцу, но к положительным результатам этот шаг не привел. Но за это уже не мы несем ответственность»[663].