Эта картина жизни константинопольских монахов, такая, какой он получилась, возможно, даст читателю представление о великой и мощной организации, умевшей соединять деятельность с молитвой, послушной Богу больше, чем цезарю, а римскому первосвященнику больше, чем патриарху Византии, верно хранившей и неутомимо пропагандировавшей литературу и искусства и слишком долго остававшейся в неизвестности.

1

Монахи появились в Константинополе уже при основании этого города. Елена и Константин, основывая в новой столице первые монастыри, подали другим императорам, князьям, видным деятелям государства пример, которому те стремились подражать. Постепенно обычные частные лица и сами монахи захотели, чтобы еще надежнее обеспечить спасение своих душ или оставить свое имя в памяти потомков, участвовать всеми своими силами либо в строительстве новых монастырей, либо в восстановлении и украшении уже существующих. При Юстиниане и при Василии Македонянине по примеру этих государей, неутомимых строителей, в империи было построено столько религиозных зданий, что казалось, будто все средства государства уходили на создание и поддержание в порядке этих «почтенных домов». Напрасно были установлены строгие правила их основания, напрасно императоры, главным образом в эпоху иконоборцев, старались сдержать этот порыв немного суеверной щедрости византийцев: с потоком, постепенно уносившим все богатства империи к монастырям, невозможно было бороться. Плотины, которыми снова и снова пытались его остановить, он почти сразу прорывал. Но следует добавить, что имущество монахов в большинстве случаев использовалось на благотворительные дела, и эта благотворительность избавляла государство от огромной заботы: оно не должно было предоставлять помощь и приют всем несчастным, собиравшимся в великой столице.

2

Монахи, несомненно, были от этого в выигрыше: для жителей Византии они были словно окружены небесным сиянием и блеском того влияния, которое благодетель оказывает на сердца людей. Еще больший престиж им обеспечивало очень возвышенное представление народа о монашеских добродетелях. В своих длинных черных одеждах, с большими неухоженными бородами, суровой походкой, исхудавшими лицами, которые выглядели одухотворенными благодаря размышлению о вечных истинах и частым постам, монахи, если им случалось на время покинуть монастырское уединение и показаться на столичных улицах, казались собиравшейся вокруг них набожной толпе небесными видениями. И поэтому как внимательно народ следил за всеми их словами, за всеми их поступками! Если они защищали какое-то учение, народ поддерживал это учение. Если они организовывали торжественное шествие по городу к императорскому дворцу, к церквям или к Ипподрому, народ приветствовал их аплодисментами и шел вместе с ними на Ипподром, в церковь или во дворец, потому что видел в монахах своих самых надежных руководителей, своих никогда не ошибающихся прорицателей, своих благодетелей, чьи запасы были неисчерпаемы.