Батюшка высоко ценил и часто рекомендовал прихожанам роман Жоржа Бернаноса «Дневник сельского священника», показывающий борьбу святости и пошлости в мире, окружающем священника, который стремится сделать жизнь своего прихода истинно христианской.
Отец Александр считал гениальными ранние произведения братьев Стругацких «Пикник на обочине» и «Улитка на склоне» и особенно любил зарубежную фантастику. «Фантастика раскрепощает ум, открывает огромные горизонты, позволяет в символической форме осмыслять большие философские и даже богословские проблемы, — писал он. — Возьмите, например, роман А. Азимова (человека нерелигиозного) „Конец вечности“. Он ведь направлен против притязаний человека заменить Промысл Божий. Или „Возвращение со звезд“ С. Лема. Там необычайно ярко описано „счастливое“ общество, где зло устранено механически. Без нравственных усилий людей. Вывод может сделать сам читатель…»
Детективную литературу отец Александр также читал для отдыха, но любил ее гораздо меньше, чем фантастику. «Я каждый раз оказываюсь на стороне преступника», — говорил он. Исключением в этом жанре были для батюшки любимые им рассказы Честертона о патере Брауне.
Александру Кунину после его крещения отец Александр рекомендовал прочесть рассказ Герберта Уэллса «Дверь в стене». Это трогательный философский рассказ о том, как в потоке дел и погоне за сиюминутным человек теряет вечное. Впоследствии батюшка сказал об Уэллсе, что все свои лучшие произведения он создал до 1917 года, когда заметно разбогател.
«Несколько раз мы говорили с ним о Данииле Андрееве, — вспоминает Владимир Илюшенко. — Когда я впервые упомянул „Розу мира“, он с улыбкой произнес: „Шаданакар“, „Олирна“, „Звента — Свентана“ (любимые андреевские термины). Отец считал, что Андрееву было дано подлинное откровение, но он восполнил недостающее своей фантазией и привнес в свои видения много субъективного, искусственного, наносного, ложного. Вообще же он хорошо относился к Даниилу Андрееву, но рассматривал его в основном как поэта. В „Розе мира“, полагал он, все-таки больше поэтической фантазии, чем ясновидения».
В одной из домашних бесед отец Александр заметил, что даже великим писателям не удалось подняться до уровня евангелистов, поскольку всё дело в том, с Кого они писали. Как некоторое исключение, батюшка высоко ставил «Хроники Нарнии», уточняя при этом, что «Льюис писал по модели». Именно отец Александр предложил Наталье Трауберг в тяжелый для нее период перевести «Хроники Нарнии» на русский язык и тем самым открыл российским читателям возможность знакомства с «Хрониками». «Лев Аслан из Нарнии — лучший портрет Христа в мировой литературе», — говорил батюшка.