В конце сентября 1987 года отец Александр при личной встрече ознакомил митрополита Ювеналия с кратким очерком по истории Русской Православной церкви, написанным им к тысячелетию Крещения Руси. После внимательного прочтения очерка митрополит посоветовал показать его заместителю председателя Совета по делам религий Генриху Михайлову, с которым отец Александр был хорошо знаком по недавним допросам. Тогда же Ювеналий сообщил отцу Александру о том, что своим указом сместил с поста настоятеля новодеревенского храма отца Иоанна Клименко и назначил новым настоятелем протоиерея Владимира Ильчука.

Вскоре после разговора с митрополитом состоялась встреча отца Александра с Михайловым. Отец Александр был удивлен тем, с каким необычайным вниманием и показным дружелюбием Михайлов встретил его в этот раз. Чиновник немедленно прочел и одобрил очерк отца Александра, а также задал вопрос об отношении к нему в «Журнале Московской Патриархии» и пообещал поговорить с митрополитом Питиримом (Нечаевым), главным редактором «Журнала…», на предмет публикации очерка. Но отец Александр ответил, что для него гораздо важнее судьба семитомного «Словаря по библиологии», работа над которым подходит к концу. В Совете по делам религий уже слышали о «Словаре», но конкретных предложений относительно его публикации у ведомства не оказалось.

В заключение Михайлов неожиданно высказал мнение о том, что необходимо законодательно закрепить катехизацию детей, поскольку в правительстве готовятся изменения в законодательстве о религиозных культах. Это было тем более поразительно, что совсем недавно в стенах этого же кабинета от отца Александра требовали написать покаянное письмо и обвиняли его в распространении религиозной литературы для детей. Поистине, «Перестройка» коснулась даже самых косных структур в стране.

В конце 1987 года в ответ на просьбу недавно рукоположенного священника дать ему несколько советов и наставлений в пастырском служении отец Александр написал краткую, но насыщенную глубоким смыслом «Памятку начинающему священнику». В первом ее разделе он пишет о том, что почти во всех дохристианских и нехристианских религиях «необходимость в жреце, как в особом человеке, близком к богам, диктовалась языческим сознанием дистанции между человеком и небом, которое требовало посредника, „посвященного“. Чувство этой дистанции было и в Ветхом Завете». Однако с Воплощением («Слово стало плотию и обитало с нами», Ин. 1: 14) дистанция между Богом и людьми была преодолена, и единственным посредником стал Христос. «Тем самым, — пишет отец Александр, — „жречество“ окончательно упразднено. Христианский священник не жрец, а пастырь». Принципиальное различие между священником и жрецом состоит в том, что жрец совершает религиозный ритуал, служит народным языческим запросам, а не свидетельствует о Христе.