Так как родители его уже умерли, то часть имущества отдал он братьям, часть – бедным; себе же не оставил решительно ничего, опасаясь известного из Деяний апостольских примера, или казни Анании и Сапфиры, и особенно помня Господа, говорящего: иже не отречется всего своего имения, не может быти Мой ученик (Лк 14, 33). В это время ему было пятнадцать лет.

Итак, нагим, но облекшимся, как в оружие, во Христа он вступил в пустыню, которая лежит на седьмой миле влево по береговому пути в Египет из Маюмы, рынка Газы. Хотя места эти были страшны разбоями и люди, близкие ему, и друзья предупреждали его о грозящей опасности, – он презрел смерть, чтобы избежать смерти.

Удивлялись все его мужеству, удивлялись возрасту. Но в груди его горело некое пламя, в очах светилась искра веры. Лицо его было детское, тело нежное и худощавое, неспособное переносить невзгоды всякого рода: легкий холод или зной могли изнурить его.

И так, прикрыв члены вретищем и имея верхнюю кожаную одежду, которую дал ему на дорогу блаженный Антоний, и деревенский плащ, он проводил время между морем и болотом в обширной и страшной пустыне, съедая по пятнадцати только фиг по заходе солнца.

Поскольку же страна была обесславлена разбоями, он никогда не живал в одном и том же месте.

Что же станет делать диавол? За что примется? Он, который хвалился прежде, говоря: на небо взыду, выше звезд небесных поставлю престол мой и буду подобен Вышнему (Ис 14, 13-14), увидел себя побежденным – со стороны отрока и попранным еще прежде, чем тот достиг возраста, способного ко греху.

Итак, он стал щекотать его чувства и, по той мере, как мужало его тело, раздувал обычное пламя похотей.

Маленький подвижник Христов принужден был размышлять о том, чего не знал, и взвешивать в уме сладость предмета, которого не изведал по опыту. Разгневавшись, наконец, на себя самого и ударяя кулаками в грудь (как будто ударами руки он мог разогнать мысли!), он сказал: «Сделаю же я с тобою, осел, так, что не будешь лягаться: стану кормить тебя не ячменем, а мякиною. Уморю тебя голодом и жаждою; взвалю на тебя тяжелую ношу; погоню и в зной и в стужу, чтобы ты более думал о пище, чем о неге».

Посему он поддерживал ослабевшую жизнь через три и четыре дня соком трав и небольшим количеством фиг; часто молился и пел псалмы и рыл заступом землю, чтобы трудом работы удвоить труд поста. Вместе с этим, занимаясь плетением корзин из камыша, он следовал уставу египетских монахов и изречению апостола, который говорит: аще кто не хощет делати, ниже да яст (2 Фес 3, 10). Он так исхудал и так истощил свое тело, что едва остались одни кости.