Ни российская колонизация, ни реорганизация судебных институтов не оказали значительного влияния на роль муфтиев по отношению к местному населению. Муфтии (и работавшие при них писцы) продолжали выполнять ту же самую работу и предлагать те же услуги, что и за сто лет до прихода русских. Смена власти не отбросила муфтиев на правовую периферию, а их фетвы не потеряли юридического значения. Назначение же на должность муфтия теперь зависело от воли казия и одобрения русской администрации; в прежние времена, до завоевания, это зависело от решения правителя. Возможно, данные перемены и сказались на карьере отдельных правоведов, однако сам институт муфтиев и предлагаемые ими услуги не претерпели значительных изменений. Мы не находим доказательств тому, что исламские традиционные знания с приходом русских были вытеснены. Кроме того, в Средней Азии не наблюдается эпистемологических разрывов, характерных для других колониальных ситуаций, – к примеру, радикальных изменений в учебном плане медресе[936].

Что же поменялось в толковательной активности мусульманских юристов в русском Туркестане? До колонизации муфтии работали в надежных, защищенных условиях, вмешиваться в которые местное население не имело возможности. Местные жители обращались к муфтиям за услугами лишь тогда, когда требовалось принести фетву в суд. Активность рядовых подданных ограничивалась решением казия, толковательными полномочиями других улемов в суде, а также моральными суждениями посредников – третьих лиц. Однако с приходом русских к власти фетвы стали ключом, открывающим для простых людей область правовой герменевтики и дающим им возможность активно участвовать в определении шариата. Теперь мусульмане пользовались фетвами, к примеру, чтобы подвергнуть сомнению моральный авторитет исламских правоведов. Фетвы стали оружием против народных судей и служителей судов: именно это мы наблюдали при анализе дела Назиры-Биби, первой жены покойного Мухаммада Риза-бая. Назира-Биби, встав на сторону Мухитдина Ходжи, сообщила русским властям, что дело против него было сфабриковано на ложных основаниях. Однако через несколько лет она применила все возможные рычаги воздействия, чтобы получить доступ к наследству своих несовершеннолетних детей, которое находилось в ведении того же человека – Мухитдина Ходжи. К одному из прошений русским властям истица приложила изобличающую казия фетву о том, что тот не имеет полномочий распоряжаться имуществом ее малолетних детей[937]. Наблюдая подобные хитрые тактики, русские осознали, что фетвы – это полезный ресурс, с помощью которого можно заставить правоведов руководствоваться прежде всего шариатом, при том что колонизаторы теперь тоже участвовали в определении формулировок исламского права. Именно стратегический альянс колонизаторов и колонизованных подготовил почву для создания нового юридического жанра: мусульманских юридических заключений для немусульманского государства.