Историки непременно добавляют, что сами идеи, провозглашаемые Бештом ложились на благодатную почву, так как отвечали зову времени, отвечали настроениям и чаяниям значильной части еврейского народа. Это и в самом деле так, что не умаляет его харизмы.

По всем дошедшим до нас сведениям, Бешт был талантливым, если не гениальным оратором, и, как сказали бы сегодня, замечательным лектором по Торе. Он умел мгновенно овладеть любой, в том числе и изначально враждебной ему аудиторией, убедить ее в правоте свои идей, поразить «хидушим» — открытиями в Торе, и, как отмечали его ученики, его высказывания о Торе «никогда не забывались» — и в силу их новизны, и из-за самой формы подачи. Возможно, отчасти поэтому он ничего не писал: писательница Дина Рубина как-то заметила, что чем лучше человек владеет устным словом, тем, как ни странно, он хуже владеет письменным, и в этом наблюдении есть зерно истины.

И все же, отдавая должное масштабу личности Бешта, его религиозному и ораторскому гению, следует отметить, что он никогда не смог бы добиться столь грандиозного распространения своего учения за столь короткое время, если бы за ним изначально не стояла бы хоть какая-то организованная сила.

В тех же местечках ему вряд ли дали бы так свободно проповедовать на рыках и, тем более, в синагогах, если бы у него уже не было на местах тайных и, одновременно, довольно влиятельных доброжелателей. Вероятнее всего, это были те самые члены ордена нистаров, к которому р. Исроэль Бааль-Шем-Тов присоединился еще в отроческом возрасте и которые, судя по всему, вплоть до его «раскрытия» незримо вели его по жизни.

Рассказ, приводимый Эли Визелем, пусть и в неявной форме показывает, что в распространении своего учения Бешт все же опирался не на простолюдинов, а именно на сознающую необходимость перемен и также ищущую ответы на многие вопросы раввинскую верхушку, интеллектуалов, типичным представителем которой и был р. Яаков-Йосеф из Полонного. Однако авторитет и уважение еврейской духовной аристократии Бешт мог завоевать лишь доказательством того, что он не просто равен, но и превосходит других знатоков Торы в знании всего корпуса книг Священного Писания (включая, разумеется и Талмуд — Устную Тору) и умении их толкования. И это был первый, может быть, и не главный, но крайне необходимый экзамен на лидерство, который не раз пришлось выдерживать Бешту. Особенно, разумеется, в первые годы его публичной деятельности.

Вспомним, что перед своим «раскрытием» Бешт успел предстать в качестве великого знатока Торы одному из постояльцев своей корчмы, р. Моше из Кут, а затем, когда решает, что время для объявления о своей миссии пришло, поражает своим знанием тайн и глубин Торы одного из учеников своего шурина р. Гершона, и тот уже доносит весть о новом светоче знаний до кружка кабалистов из бродского клойза. Многие из членов этого кружка стали верными последователями Бешта, и затем, получив места раввинов в различных местечках, обеспечивали ему теплый прием и ширили число сторонников хасидизма.