Увидев р. Авраама, и зная, что о его неприятии хасидизма, сторонники Бешта испугались, что тот начнет перебивать учителя, когда тот станет говорить о Торе, и попытается его сбить. Поэтому они стали усиленно зазывать его за свой стол и даже поднесли стаканчик медовой браги. Брагу р. Авраам выпил, но это его не остановило.

Он вошел в дом, и когда Бешт начал говорить о Торе, р. Авраам-Аба вдруг встал напротив и начал пристально смотреть ему в лицо. Со стороны это опять-таки выглядело оскорбительно, и р. Пинхас был в совершенном отчаянии, понимая все бестактность отца, но не решаясь сделать ему замечание, не нарушив заповеди о почтении к родителям.

Когда Бешт закончил, р. Авраам-Аба молча вернулся на свое место. После церемонии авдалы трапеза продолжилась, и тут Бешт сказал: «Я не собирался об этом говорить, но все же скажу, так как слышал, что в Райском саду этот комментарий передают от моего имени».

Как только он начал говорить. р. Авраам-Аба снова встал напротив Бешта и пристально смотрел ему в лицо, пока тот не закончил. И уже после вечерней молитвы сказал р. Пинхасу: «Да, это он — и никто иной!».

На удивленный вопрос сына, что это значит, р. Авраам-Аба ответил: «Думаешь, почему я промолчал, когда он отругал меня во время чтения Торы? Я решил подождать до конца. А дело в том, сын, что видел я этой ночью сон, будто вхожу я в райский сад, и пришел ангел Метатрон, и произнес от имени Бешта комментарий на Тору. Когда я пробудился, то очень хорошо помнил этот комментарий, и пришел к Бешту, чтобы проверить, повторит ли он его или нет. И он сказал то же самое, что я слышал во сне!».

О том, удалось ли выручить того еврея, который оказался в долговой яме и из-за которого р. Пинхас прибыл в Каменку, история умалчивает (хотя, скорее всего, Бешт, как обычно, все уладил). Но вряд ли, наверное, нужно говорить о том, что с того дня р. Авраам-Аба присоединился к числу сторонников Бешта.

Как видим, слухи о Беште, расходившиеся, благодаря его сторонникам, за тысячи верст от Меджибожа, Белой Церкви (Белого Поля), Каменки и десятков других местечек, в которых хасидизм одержал полную победу над своими противниками-миснагдим, интриговали многих выдающихся раввинов-талмудистов.

Прежде всего, разумеется, тех, кто уже давно чувствовал, что и в повседневной еврейской жизни, и в самой теологической концепции надо что-то менять, но после лжемессии Шабтая Цви и появления сект его последователей боялись перемен. Тем не менее, в какой-то момент, устав от таких колебаний, они решали отправиться к Бешту, чтобы либо разоблачить его как опасного шарлатана, либо признать, что хасидизм не только не является ересью, но и может обновить к лучшему жизнь евреев.