Майский резко замолчал, не в силах продолжать от охватившего его крайнего возбуждения. С минуту он сидел молча, а переведя дыхание и несколько поостыв, снова заговорил, но уже спокойнее, размеренным и твердым тоном.

— Россия — это измученная собака, все внутренние органы которой распухли от паразитов. Она не может бежать, не в состоянии уже даже идти, потому что у нее совсем не осталось сил. Дрожащие лапы еле-еле удерживают исхудавшее тело с огромным водянистым отвисшим животом, полным расплодившихся гадов. Ненасытные паразиты вытягивают из нее все соки, и точка невозврата пройдена. Собака уже не сможет излечиться от гложущих ее тварей — их слишком много. Теперь есть только два варианта: или она прогрызет себя, сбросит этот смертельный груз, залижет раны и, приведя свои внутренности в нормальное состояние, побежит вперед, или рухнет, свалится под гнетом паразитов, которые и после смерти продолжат жрать ее изнутри, пока от собаки не останется ничего, и пока они сами не умрут вместе с ней!

Майский остановился: из-под его нахмуренных бровей черными огнями горели округлившиеся глаза, мышцы на лице и шее были сведены в напряжении, а сжатая в кулак рука с силой уперлась в кресло.

На протяжении всей речи Роман молчал, не отводя взгляда от брата, и даже когда тот закончил, еще некоторое время продолжал смотреть на него, будто загипнотизированный.

— В стране царит беззаконие и вакханалия власти, — наконец заговорил Роман. — Чем большей властью ты наделен, тем большие бесчинства можешь творить, тогда, как обычные люди не в состоянии рассчитывать на соблюдение даже самых элементарных своих прав.

— Но ведь именно обычных людей в стране большинство и почему же мы до сих пор терпим такое положение дел? Почему мы молча и покорно соглашаемся с любыми, самыми вопиющими случаями злоупотребления властью?! — громко спросил Майский.

Не раз задававшийся этим вопросом прежде, еще во время работы в министерстве, Роман никогда не мог найти на него определенного ответа, и сейчас тоже не знал что сказать брату, а лишь виновато опустил голову.

— Вокруг только и говорят о том, что невозможно больше терпеть вседозволенность чиновников и бюрократов, — продолжил Майский, отвечая на собственный вопрос. — Для всех тех, кто не стали бездумными жертвами лживой пропаганды, льющейся из телевизоров, совершенно очевидно, что преступная коррумпированная власть грабит страну в невообразимых даже для государств третьего мира масштабах. Видя, в какое беспросветное болото скатывается Россия, люди открыто и повсеместно выражают свое недовольство. Но пока это лишь несвязанные возмущения — ничего не изменится. Мы должны объединиться, четко понять, что наша задача, задача каждого гражданина — вести посильную борьбу с продажной властью, всей душой восстать против любых бесчинств и злоупотреблений!