Роман остановился, и в комнате стало необычно тихо. Марина совсем затаилась, боясь прервать откровения мужа, и только мерное сопение Алины нарушало полнейшую тишину.

— Вот так, — чувствуя замешательство супруги, заключил Роман.

Он повернулся на бок, в прежнее свое положение, спиной к Марине, и та крепко обняла мужа. Несколько минут они лежали молча.

— Я тебя очень люблю, — сказал Роман тихо.

— И я тебя люблю, — ласково ответила Марина, прижавшись к нему еще сильнее.

Прежняя тревога и боль Романа совсем оставили его.

— Нет смысла больше ждать. Я разменяю квартиру в ближайшее время, а работу успею найти и позже… Все будет хорошо… Все будет хорошо.

— Я знаю.

II

II

Майский вышел от родителей и, чувствуя, что не в силах сейчас вернуться домой, несознательно пошел в прямо противоположном направлении. Он был до крайности взбудоражен, так что не мог даже спокойно стоять на месте, не говоря уже о том, чтобы остаться в маленькой своей квартирке один на один с ураганом эмоций, бушевавшем сейчас в его душе. Мысли и чувства, которые полностью захватили Майского в последние месяцы, во время разговора с братом проявились в его сознании с абсолютной очевидностью и вместе сформировали что-то совершенно нераздельное, цельное, истинное.

«Это они, они во всем виноваты! — шагая по улице, восклицал про себя Майский, закипая изнутри неудержимой яростью. — Преступная власть, продажные и алчные бюрократы — вот кто загубил мою жизнь!!! Восемнадцать лет! Восемнадцать лет — свои лучшие годы я потратил на нескончаемые процессы и разбирательства, в которых мне приходилось раз за разом отстаивать полагающиеся по закону выплаты, защищая их от произвола и грабежей ненасытных чиновников. Из-за этих паразитов я вынужден был все время бороться за существование, впустую растрачивая свою жизнь, пока они обогащались и развлекались за мой счет!.. Эти гады лишили меня шанса совершить что-то действительно значимое, что-то великое! Они отняли у меня мою жизнь!!!».

Майский задыхался от отчаянной злобы, пронизывающей все его тело. Действительность вдруг раскрылась для него со всей ясностью и очевидностью, неимоверно распалив его дух. Бесстыдство, вседозволенность и безнаказанность чиновников, коррупция, беззаконие, торжество власти — в этом молохе жизнь Майского оказалась не более чем сопутствующей издержкой. Вопреки всяким социальным нормам и ценностям, вопреки любым законодательствам, а лишь согласно принципу «у кого власть — тот и прав», его судьба была положена на алтарь и принесена в жертву ради удовлетворения чужих неуемных желаний. Размышляя обо всем этом, Майский продолжал идти прямо и прямо по тротуару, ни на секунду не задумываясь, где он находится и куда движется.