Мы, помните, говорили, откуда берётся боль? Боль берётся от столкновения чистого Бытия (оригинал, Великое Существо), которое отбрасывает тени, и эти тени в разных мирах, в разных стенах, на которые они ложатся, или в разных зеркалах, где появляются эти отражения, – это существа, и есть какие-то пути коммуникации, нормальной коммуникации между отражением и оригиналом. Вот этим мостом являются организованные традиции. Я не говорю «религии», я говорю именно «традиции», потому что Традиция – вне веры, традиция не является утверждением, традиция является просто каналом коммуникации между вторичным и первичным, между отражением и оригиналом. Потому что оригинал смотрит на себя в зеркало, но и отражение в зеркале смотрит на него. И это отражение внутри себя обладает какой-то долей ощущения самоприсутствия, некой теневой суверенностью (десятеричной, вторичной), но оно стремится к своему оригиналу, стремится к тому, что стоит перед зеркалом. Вот эту связь наводит pontifex maximus. Я не говорю о папе римском, я говорю о том, что значит это слово, – «наводитель мостов». То есть суперпоп, суперклерик, за спиной которого стоят «великие посвящённые», Великие Неизвестные, которые поддерживают этот канал.

Это Бытие может смотреть благожелательно на это отражение, а оно может неожиданно войти в коммуникацию с этим отражением. И тогда эта огненная буря врывается внутрь зеркальной поверхности. Мы говорили, что огонь есть единственно ощущаемая вещь, которая не подлежит описанию. Реальность – это описание. И можно менять описание. Но огонь не описывается. Просто огонь тебя уничтожает и всё. Джордано Бруно долго описывал реальность не так, как нравилось церкви: изгнание торжествующего зверя, множество обитаемых миров и так далее, – всё описывал и описывал. Потом его потащили на крест, и там уже нечего было описывать, потому что огонь вне описаний, – это уже встреча с чистым Бытием. Огонь – это не есть само Бытие, а это встреча, это то, как Бытие действует на отражение.

Так вот, я хочу сказать, что истинная вера, интеллектуальная воля, которая постулирует Неведомое как Бога (здесь очень важно: не неведомого Бога, а неведомое как Бога), абсолютно ненавистно Бытию. А поскольку социум – это всего лишь аппарат, проецирующий Бытие, проецирующий его намерения и задачи (проще говоря: «султан – тень Иблиса на земле»), то поэтому социум есть аппарат, который боролся и будет бороться с верой.

В том числе социум, который, казалось бы, основан на этой вере. Вот пришёл пророк – не важно, Моисей, Мухаммад (да благословит их Всевышний), – они основывают некие общности, джамааты, общины, следующие за ними. И социумы, возникая на базе этих джамаатов, будут бороться с верой, которая связана с утверждением, принесённым этими пророками. У них нет другого выбора. Потому что иерархизированный человеческий коллектив ненавидит это, он служит световому Существу, он служит принципу блага, который понятен, конкретен, но просто возведён в какую-то непостижимую степень превосходства, но это благо. А Неведомое – вне блага.