Воины с побелевшими лицами принялись озираться вокруг, ожидая то неизбежное, что должно было произойти дальше…

Но артефакты выдержали. Туман подступил, но так и не смог добраться до войска. Сжатие границ остановилось. Но что-то подсказывало, что это ненадолго — как только центральный алтарь получит от остальных достаточно энергии, влияние артефактов уменьшится еще сильнее. Или вовсе сойдет на нет.

Холодный пот выступил у Рика на лбу.

Выхватив дымный фламберг, он рванулся к алтарю и со второго удара расколол его. Жертвенник треснул до самого основания и померк, превращаясь в серый булыжник.

Световой луч тоже исчез — но лишь он один.

Рик понимал, что все остальные, скрытые сейчас тяжелыми облаками и просматривающиеся смутным свечением, продолжали питать главный алтарь.

К Рику подъехали Элгор и Тано.

— Что происходит, Рик?.. — взволнованно спросил Тано. — Это что, почти конец?..

— Понятия не имею, но похоже на то, — ответил тот.

— И как нам быть?..

— Не дергайся! — жестко одернул его Рик. — Начнешь дергаться — точно в заднице окажемся!

Император тоже приблизился к беседующим. Он скверно выглядел — это был его первый в жизни настоящий бой, и, казалось, Рэбэнусу до сих пор было дурно от увиденного.

— … Вся эта черная дорога — их харрата жертвенник! — продолжал Рик. — Мы сами, своими потерями перевернули эти песочные часы! Так что погнали, пока песок не закончился…

— Дальше все по плану? — спросил Элгор, нахмурив седые брови.

— Да. Вы к алтарям, мы к городу — главный жертвенник там. И поторопитесь.

— Если выжигать сангву, быстро не получится, — заметил Тано.

— К демонам сангву, тебе тут дорогу проложили! — вспылил Рик.

— Так если она — жертвенник, может, лучше ее все-таки сторонкой объехать?..

— Думаю, уже без разницы — она свою роль уже сыграла. Да и некогда объезжать.

— А что делать мне, Альтарган Алрик?.. — проговорил император, стараясь всеми силами выглядеть таким же уверенным, серьезным и собранным, как другие опытные воины. Но близость смерти обнажила его настоящее лицо, без напускного имперского величия, и он никак не мог взять себя в руки настолько, чтобы скрыть его.