Как? Они отняли у эльфов и Тано половину Сердца?!. Да как так-то???

Шахар принял обломок из рук абанайю и поставил ее вплотную ко второй половине. Место разлома засияло, и плита громко загудела, срастаясь в одно целое.

И в это самое мгновение прогремел оглушительный грохот — сработала отдача начертаний. Кусок западной стены крепости вдруг обрушился прямо на отступающий отряд полукровок, поднимая столп пыли.

На это был способен только один из союзников Рика — Элгор.

С окровавленной грудью он с ревом ворвался в город, и следом за ним повалили демоны на айрах и почему-то эльфы — какие-то верхом, а какие-то пешие.

Шахар, держа обе руки на родном артефакте, повернулся на шум. Но ни гнева, ни страха на его лице Рик не увидел.

Напротив, он улыбнулся.

И вдруг Сердце засияло. Розовая дымка, окутав своим покрывалом Шахара, заклубилась по ступеням алтаря вниз.

У Рика перехватило дыхание — настолько сокрушительной была магия, исходившая от артефакта волна за волной.

Руки Шахара будто раскалились. Свечение артефакта наполняло его изнутри, как сосуд, превращая в нечто совершенно иное.

Глава 21. Последний рубеж

Глава 21. Последний рубеж

Биение крови в жилах стало острым, болезненным, как если бы она стала расплавленным металлом. От тяжести, рухнувшей на плечи, с трудом удавалось стоять — не только людям, но и абанайю тоже.

Шахар трансформировался. Его лицо стало почти черным, длинные руки опустились ниже колен, освободившееся от одежды и доспехов, покрытое шерстью тело наполнялось пустотой, окрашиваясь в ее цвет и обретая дымный ореол. А над ним распахнулись два огромных крыла, сотканных из тысяч световых клинков — Рик уже видел такие однажды. Они становились все больше и опускались вниз, а над головой Шахара ослепительным сиянием поднялись еще две пары небольших крыльев.

Отвести взгляд от этого зрелища было невозможно. Такой силы магии не видел еще никто.

Битва остановилась.

Неконтролируемая дрожь била людей и эльфов, демоны застыли, как под искажением.

Древние абанайю медленно опускались на колени один за другим, и на их лицах неудержимый восторг смешался со священным страхом.

Сейчас, прямо на их глазах, происходило рождение бога. Никто не высказал этого вслух, но все это знали. Стало так тихо, будто в самом начале мироздания — или в конце времен.

Именно такая тишина наполняла Верхний мир перед началом конца.