Красноватое тление обессиленного газового рожка. Гулкое, ритмичное бряцание и визг «проходческой торпеды» Брюнеля. Тридцать шесть штопором свитых клыков из лучшей бирмингемской стали с неустанной энергией вгрызаются в зловонный пласт древней лондонской глины.

Обеденный перерыв, мастер-сапёр Джозеф Пирсон достал из жестяного судка солидный кусок мясного, пропитанного застывшим соусом пирога.

– Да, я встречался с великим Мэллори. – Его голос гулко отражается от клёпаных чугунных тюбингов, похожих на рёбра кита. – Не то чтобы нас вроде как познакомили, но это точно был он, левиафанный Мэллори, – что я, не видел его снимков в газетах? И он был совсем близко, ну вот вроде как ты от меня сейчас. «Лорд Джеффериз? – говорит он мне, а сам весь удивлённый и злой. – Знаю я Джеффериза! Долбаный ублюдок, тюрьма по нему плачет!»

Мастер Пирсон победно ухмыляется, в красном свете тускло поблёскивают золотой зуб и золотая серьга.

– И чтоб мне провалиться, если этому Джефферизу не загнали полсапога в зад сразу, как только смрад кончился, и не посмотрели, какой он там учёный. Уж это всё он и сделал, левиафанный Мэллори, тут уж и к бабке не ходить. Вот уж кто точно аристократ от природы, так это он, Мэллори.

– Я видел этого бронтозавруса, – кивает подмастерье Дэвид Уоллер; его глаза блестят. – Мощная штука!

– Я сам работал в туннеле в пятьдесят четвёртом, когда наткнулись на слоновьи зубы. – Мастер Пирсон, сидящий на втором ярусе лесов, закрывает судок, покачивает тяжёлым резиновым сапогом и чуть ёрзает на водонепроницаемой циновке, вытаскивая из кармана шахтёрской робы небольшую бутылку. – Французская шипучка, Дэви. Ты же первый раз внизу, нужно отметить.

– Но ведь это же не положено, сэр? Это же против инструкций?

Пирсон извлекает пробку – без хлопка, без пены.

– Хрен с ним, – подмигивает он, – это ж твой первый, второго первого не будет.

Вытряхнув из жестяной кружки мелкие чаинки, он наполняет её шампанским.

– Выдохлось, – огорчённо вздыхает подмастерье Уоллер.

– Давление, салага, – смеётся Пирсон, потирая мясистый, с красными прожилками нос. – Подожди, пока поднимешься на поверхность. Вот тогда оно вспенится прямо у тебя в кишках. Запердишь, как жеребец.

Подмастерье Уоллер осторожно отхлёбывает из кружки. Сверху доносится звон железного колокола.

– Клеть спускается, – говорит Пирсон, торопливо затыкая бутылку. Он заталкивает её в карман, допивает шампанское, вытирает тыльной стороной ладони рот.

Сквозь мембрану из провощённой кожи с клоачной медлительностью продавливается заострённая, как пуля, клеть. Достигнув дна, она шипит, скрипит и останавливается.