«Каков подлец, — подумалось мне. — Знатную кашу заварил, а теперь хочет отмыться».

— Значит, собираешься вернуть к жизни настоящего Стоуна. А если эксперимент удастся?

— Тогда я убью его, — ровным голосом произнес Вудроу. — Убью и повторю опыт, но выступлю сам в роли объекта. Я бы мог взять любого другого человека, но это была бы возможная копия Стоуна, а не его возвращение.

— Безумец!

— Вы так считаете? — нахмурился он. — Возможно. Но как бы вы поступили на моем месте? Представьте, что у вас украли самого себя.

— Не представляю. Обычно я сам воровал.

Он некоторое время сидел, уставившись на меня сквозь черные непроницаемые стекла очков, как огромный странный филин. Потом усмехнулся, и я зеркально повторил его улыбку. В забавную историю я попал. Вовек такую не забудешь, даже если очень захочешь и постараешься.

— Значит, нет никакого таинственного заказчика? И все это время я работал только на тебя?

Вудроу подтвердил это кивком головы, и добавил:

— Что касается денег — я не врал. Вы получите свою награду в тысячу авардов. У меня они есть, вернее… они есть на счету доктора Стоуна. Видите ли, будучи ученым, он не слишком интересовался делами обыденными, и не потрудился составить документ о наследии. Собственно, никаких наследников и не было вовсе. В надежном месте спрятан ключ от банковской ячейки, но постороннего к ней не допустят даже с ним. Начнется разбирательство, а нам оно не нужно.

— Нам?

— Вы же хотите свою награду? А я — вернуть себе капитал.

Это звучало логично, но один момент все же показался мне странным:

— Вы говорили, что эксперименты доктора Стоуна были направлены на изменение человеческой сути.

— Совершенно верно.

— Но не внешности. В таком случае, чем вам поможет перевоплощение в прежнего доктора, если вы останетесь в этом теле? В банке вас не признают.

— Меня — нет, — он прокрутил на пальце перстень-часы. — А излечившуюся Ртутную Крысу — вполне. Некоторые из метаморфоз обратимы, если их перестанет подпитывать лишняя энергия.

— То есть, — я медленно переваривал поступившую информацию и старался ничего не упустить из виду, — ты собираешься вылечить настоящего доктора Стоуна, использовать его для получения денег на счету, и убить?

— Нет, — он ударил рукой по колену, и только тогда выдал свое эмоциональное напряжение. — Я не менее настоящий, как ты выразился! Во мне больше от Стоуна, чем в том чудовище! Да пойми ты, тело не имеет значения! Он, он убивает этих людей, его сущность, а не моя. Мной руководит инстинкт ловца, а им — жажда мести и небывалая жестокость. Если бы я успешно провел эксперимент по внедрению сознания Стоуна, скажем, в твоего приятеля Патрика, того лживого скупщика, ты бы и его считал настоящим?