Я долго смотрел на него, перед тем как спросить:

— А что с леди Коллинс? Ей тоже не положено знать, что ты жив?

— Ты мне друг, — ответил он мягко, — но о ней говорить мы не станем.

— Леди Коллинс прекрасная женщина. Несправедливо обрекать ее на неведение.

— Несправедливо ставить ее перед фактом, что… — он занервничал, перевел дыхание, и уже спокойнее продолжил, — что я тот, кто есть. Если все пойдет не так, лучшее, что можно сделать, это дать ей возможность забыть печальный эпизод и жить дальше.

Он уперся взглядом в угол, будто искал там спасения. Я не стал продолжать спор. Илайн едва ли относится к нему как к печальному эпизоду. Пусть это странно, но я вынужден признать, что между этими двумя существует нечто, чего мне никогда не приходилось испытывать. И глядя на их взаимные страдания, я сомневаюсь, что моя потеря так уж велика.

Ночь выдалась бессонная. Время от времени проваливаясь в дремоту, я размышлял о том, как нанести визит Маркизу. Перебрал в голове с десяток возможных вариантов, и всякий раз итог был один: меня убьют. Я не смогу пробраться тайно, это место охраняют так, что и мышь не проскочит. Маркиз такой мнительный, что держит своих любовниц в отдельном доме, как в тюрьме, ест пищу только после того, как ее попробует специальный человек, спит в присутствии троих человек из охраны, каждый из которых ненавидит другого и сдаст за малейший прокол. А сокровища свои он прячет в сейф, который стоит у всех на виду. Прямо посреди его дома в огромном зале. Я не видел, но говорят, подойти к нему невозможно, чтобы с десяток головорезов не заметили этого. Нет, без армии туда соваться бессмысленно.

Под утро я смирился с одним из самых глупых вариантов. Этот план был хорош только тем, что у меня был мизерный шанс на выживание.

* * *

Аромат жареных кофейных зерен и ванили, тепло, под ногами — дорогой ковер, прикрывающий отполированный паркет. Мои пальцы бережно обхватили белый фарфор с голубыми розами. Молчание было долгим, но не напрягающим. Все, что можно сказать, сказано. Никаких лишних вопросов, никаких просьб или угроз. Мы взрослые люди.

— Инспектор, миледи, — сообщила служанка. Она бросила на меня нервный взгляд и вышла.

Пусть я был одет иначе, но что-то в моем облике показалось ей знакомым, раз бедняжка так пугалась при моем появлении. Наверное, от людей моей породы веет чем-то тревожным.

— Теперь не подведите, Лоринг, — сказала Илайн, поставив чашку на круглый столик. — То есть молчите.

Идея явиться к ней в гости и просить о помощи принадлежала мне. Вудроу об этом не знал, и я не собирался докладывать.