— Отгадывать цифры? — Маша встрепенулась. — Кто тебя учил отгадывать цифры? Повтори.

— Дочь, моя дочка, Саша. Ей сейчас уже восемь лет.

— Саша? Но… — ее продолжало сильно знобить, она с трудом выговаривала слова. — Это… та девочка? Да? Та, которая…

Андрей отвернулся. К горлу подкатил ком.

— Да.

— Господи… боже правый… и ты… молчал.

— Есть надежда, что эти испытания помогут ей. Станет понятна причина, почему так все произошло. И значит, ученые могут найти способ, как ей помочь.

Маша не могла сказать и слова. В ее глазах стояли слезы. Она сжала его руку.

— Ты помнишь, что было после столовой? — спросил Андрей. — Что потом случилось?

Гул. Толпа. Толчея. Круг. Пустота. Приказ. Повиновение. Тяжесть. Озноб. Сильная головная боль. Ломит суставы. Кашель. Чернота. Страх. Крик. Удары. Кровь. Кровь. Много крови.

Она помнила. Она почти все помнила. И даже те серые дни, слившиеся в один — стали проступать в ее сознании, как кадры мультиэкспозиции на пленке — один на одном. Их много, очень много. Пятьдесят девять.

— Я вспомнила, — прошептала она. — Я вижу, я все вижу… — она словно находилась в трансе, во сне внутри сна, ресницы часто моргали, глаза закатились — она еще сильнее сжала его руку, как будто боялась, что если отпустит, то никогда оттуда не выберется. — Эти дни… все дни… но что, что это было?

— Я не знаю, — сказал Андрей. — Это очень похоже на вирус. Вакцина, вместо того, чтобы способствовать выработке антител внутри организма, освободила вирус, и он полностью завладел разумом, а значит и телом. Боюсь, наши дела плохи. Они сейчас рассаживаются по автобусам. В сумках у них самый заразный штамм из всех, что знало человечество. Этот вирус не просто заражает, он завладевает разумом человека.

Маша открыла глаза. Она была потрясена, на лбу выступила испарина, но лихорадка как будто уменьшилась.

— Но как же ты? Почему ты не заразился?

Андрей пожал плечами.

— Я заразился. Но не заболел. Кто-то спас меня. Кто-то вытащил меня оттуда. Я слышал голос…

Маша привстала с кресла.

— Но нужно же что-то делать! Если они выехали в город, это же… Боже, Петя… — она вновь схватила за руку Андрея. — Петя, мой сын!