Она смутилась, но руку не отняла.

— Откуда ты знаешь? Я вроде…

— Я знаю. Ты сама мне рассказывала. Его зовут Петя. Он учится в третьем классе и мечтает стать директором ресторана… где ты работаешь. Чтобы платить тебе большую зарплату. «Тройка».

— Господи, Андрей. Что я тебе еще рассказала?

— Все. Поэтому мы обязаны что-то сделать.

Профессор кивнул.

— Судя по вашей реакции на вакцину, вы просто на некоторое время станете одним из них, а потом, когда организм справится с вирусом, выйдете из этого состояния. Я не знаю, на каком расстоянии они общаются между собой и как именно это происходит. На всякий случай я подготовлю противовирусные, эфедрин, адреналин, а также дефибриллятор с аппаратом искусственного дыхания. Он находится в ординаторской через дверь. Ох, давно я не прикасался к этим штуковинам… — Трошин с трудом поднялся со стула и вышел.

— Давай попробуем завести какую-нибудь машину. Может получится, — с отчаянием сказала Маша.

— Нет. Ты видела, что они разбиты в хлам. Даже если удасться завести мотор, ехать в такую погоду без лобовых стекол — самоубийство.

— Это очень, очень плохая затея, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. — Пусть бы он сам на себе пробовал свои идеи, — Маша показала взглядом на дверь. — Ему уже все равно.

Андрей прижал ее к себе, погладил по распущенным волосам.

— Он не сможет вернуться. Сердце не выдержит. А значит, мы не узнаем, на что можем надеяться. Понимаешь?

— Но ведь когда-то нас начнут искать! Хорошо, не завтра, но в понедельник! Муж… — она осеклась, — отчим Пети, он же полицейский. Если я не появлюсь дома сегодня, в крайнем случае завтра, он сам сюда приедет, можешь не сомневаться. Потому что он больной псих, ревнивый гребаный психопат! От него нигде не скроешься. Я сказала ему, что отдам все заработанные деньги на ипотеку, только тогда он согласился отпустить меня. Но если завтра карточка с деньгами не будет у него в руках, он сметет тут все! Ты даже не представляешь, что он за человек.

Андрей вздохнул.

— Очень даже представляю. Но подумай вот о чем: когда все эти люди из нашей группы и сам Лукин доберутся до города, боюсь, твой муж никуда уже не поедет.

Профессор вкатил тележку с аппаратурой в кабинет. Выглядел он измученным, но живым, глаза блестели, было видно, что бодрость духа вернулась к нему, несмотря на пережитое.

— Ну что, готов? — спросил он Андрея.

— Да.

— Тогда пристегни ремень, Элли, и скажи Москве: «Прости и прощай», — профессор был явно не лишен чувства юмора. Он набрал в шприц мутной жидкости из склянки, ряды которых лежали в холодильнике, протер место укола спиртом и аккуратно ввел иглу под кожу.