— Чертов бифштекс, не режется! Их что, из несвежей резины делают? — в сердцах бросил Андрей, распиливая кусок мяса ножом. Тот упорно не поддавался.

Сидящий рядом за столом Антон ухмыльнулся.

— Папаша, все говорит о том, что вегетарианство рулит. Будь как Кришна.

— Сам будь, — бросил ему Андрей и в этот момент нож соскочил с куска на большой палец, которым он с силой прижимал вилку.

Брызнула яркая, словно карикатурная кровь — капелька попала на руки Антону. Мужчина напротив протянул ему платок.

Вот как.

Никто особо не придал этому значения. А на следующий день и вовсе забыли. Но только вот Антон начал что-то соображать. А те двое, мужчина и женщина, очнулись в актовом зале.

Господи…

Что было написано на обложке того скомканного церковного журнала, торчащего из мусорной корзины? Он помнил слова, потому что когда варил себе кофе на кухне, а потом сидел и пил его в одиночестве, взгляд сновал по этим строкам снова и снова и он не мог отделаться от странного ощущения дежа-вю, которого никогда не было. Или еще не было. Сколько времени прошло? Три года.

Так говорит Господь: из сего узнаешь, что Я Господь: вот этим жезлом, который в руке моей, я ударю по воде, которая в реке, и она превратится в кровь.

Вот что там было написано.

Он взглянул на свои руки. В мертвенно-бледном свете подвальных ламп они казались восковыми, безжизненными. Но теперь он знал, что будет делать. Теперь он точно знал. Если конечно, его не убьют быстрее, чем он доберется до ручья.

Не доходя до лифта, Андрей ткнул железную дверь справа. Она отворилась с тяжелым скрипом. За ней он увидел лестницу вверх. Тем временем, лифт пришел в движение: шахта из стального листа за крупной сеткой задрожала, кабина дернулась и медленно пошла вверх. Это за ним.

Стараясь ступать тише, он скользнул на лестницу из листов металла с круглыми отверстиями. Поручни лестницы были горячими и мелко вибрировали.