— Мы полюбили друг друга и жили вместе некоторое время... я думаю, года полтора. Это было чересчур долго, но в то же время совершенно недостаточно. Мы любили друг друга без памяти. В конце концов, она ушла. Это был единственный способ выжить для нас обоих. «Я ухожу от тебя, Бобби, — сказала она мне в тот вечер. — Так далеко, как только смогу». Потом она сделала паузу и добавила: «Я напишу тебе, если ты только пообещаешь не приезжать ко мне». Я дал ей слово.

— Через месяц я получил от нее открытку. Марсия писала мне из Флоренции. Шесть недель спустя из Гранады, и наконец в середине лета мне пришла открытка из Ибизы. «Я встретила совершенно особенного человека, — писала она. — Я пишу тебе не для того, чтобы сделать больно, но чтобы сказать, что, отыскав такого человека, я поняла, как сильно люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, Бобби. И никогда не забуду тебя. С любовью, М». Бонстил скрестил руки на груди. Дайна прикоснулась к его плечу, но он даже не заметил этого.

— К тому времени я увлекся другими вещами, завел себе новых друзей и забыл ее. Однако, видишь ли, странность заключается в том, что в определенном смысле я не забыл ее. Как она писала в том письме из Ибизы, я знал, что Марсия всегда будет частью меня. Некоторые девушки появляются в твоей жизни и исчезают. Бесследно. Память о них тускнеет, а затем и вовсе стирается. Иное дело Марсия. Я никогда не жалел, что повстречал ее, даже пережив эту боль... расставания. Странным, но в то же время самым что ни на есть прямым и непосредственным путем мы принесли друг другу массу пользы в те сумасшедшие дни и ночи нашей любви. Мы выработали каждый в другом уверенность, позволяющую двигаться дальше в одиночку.

Дайна протиснула ладонь под его локоть и прижалась тесней к Бонстилу.

— Значит, у этой истории счастливый конец? — спросила она.

— Не совсем. — Он пошел вперед, не разбирая дороги, и Дайна последовала за ним. Было довольно поздно, и легкий туман уже стелился над землей меж высоких стеблей травы, извивался среди ветвей высоких кустов, укрывал от взоров подножия деревьев вдали. Они словно оказались отрезанными от всего света, попав в воображаемую страну, где время застыло.

— На некоторое время я потерял ее след или точнее не получал от нее известий. В тот период я переехал, и это обстоятельство плюс недостаточное количество марок на конверте, привели к тому, что я получил ее письмо только через шесть недель после того, как она его отправила. Она была в Лондоне. У нее был ребенок и больше никого. Она была там одна, без друзей... без кого-нибудь, кто мог бы помочь ей. Я взял отпуск по чрезвычайным обстоятельствам и полетел в Англию. Я думал, что самое меньшее, что я сделаю, это просто привезу ее сюда.