— О, боже!

— В результате его живот стал похож на кусок сырого мяса.

Рина стряхнула с себя руки Декера.

— Это просто ужасно.

— Да, это было ужасно, — согласился Декер. — Но тот, кто побывал во Вьетнаме, меня бы понял.

Чувствуя болезненную пульсацию в голове, Рина сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она понимала: то, о чем муж только что рассказал ей, произошло очень давно, и теперь читать ему мораль было бы глупо.

— Да, наверное, — сказала она.

Декер снова поцеловал ее в шею, отметив про себя, что Рина при этом напряглась, как струна.

— Я поддался своему гневу и был неправ, — признался он. — Но, честно говоря, когда я дал волю чувствам... это доставило мне удовольствие.

Рина снова отстранилась и пристально посмотрела на мужа, но он не отвернулся, не отвел глаза.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Я верю тебе и считаю, что не должен скрывать от тебя правду.

Рина попыталась расслабиться, но у нее ничего не вышло.

— Раз уж ты так разоткровенничался, может, скажешь мне, как ты заставил его забрать свою жалобу?

— Вообще-то это был не он, а она. — Декер смущенно улыбнулся. — Прежде чем о жалобе узнало мое начальство, я разыскал девушку. Пошел прямо к ней в общежитие, в комнату, где она жила. Помню еще, я надел футболку и джинсы, а из обуви выбрал сандалии. Мне хотелось, чтобы я совсем не был похож на полицейского. Я ужасно извинялся, только что на колени не становился. Предлагал ей любую компенсацию, которую она сочтет необходимой. Старался понравиться. Конечно, я надеялся на удачу, но все же был очень удивлен, когда на следующий день она забрала свою жалобу.

— А что потом?

— Потом... все, что было потом — как говорится, уже в прошлом.

Рина уставилась на мужа, приоткрыв от удивления рот.

— Так это была Джен?

— Представь себе! И тот случай — первый и единственный, когда она отказалась от своих обвинений против меня, — засмеялся Декер.