Сержант сплюнул на пол скорлупу.

— Доброе утро, мистер Джихад. — Я понимал, что его зовут не так, но решил ему подыграть.

— Отрадно видеть, что тебе вернули одежду и ты чувствуешь себя лучше. Ты ведь чувствуешь себя лучше?

— Да.

— К сожалению, мы не можем оказать тебе медицинскую помощь, потому что у нас самих ее нет в достаточном количестве. Наши дети гибнут под вашими бомбами, и мы должны в первую очередь помогать им. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Разумеется, я все понимаю.

— Во всем виноваты Буш, Тэтчер и Мейджор. Они не пускают к нам в страну лекарства и медикаменты. Но сегодня утром мы тебя накормим. Ты хочешь есть?

— Огромное спасибо, я бы с большим удовольствием чего-нибудь поел.

Охранники принесли воду и дюймовый кубик маргарина в бумажной обертке. Развернув маргарин, я принялся есть.

— Да, Энди, насчет побега. Ты здесь уже давно. Быть может, у тебя появляются мысли о побеге. Бежать отсюда бесполезно, тебе будет только хуже. Ты находишься в Багдаде. Бежать тебе некуда. И ведь мы теперь друзья, Энди, разве не так?

Я молча кивнул, жуя жирный маргарин.

— Позволь показать тебе, что происходит, когда заключенный пытается бежать. — Задрав штанину, мистер Джихад продемонстрировал мне страшный шрам. — В молодости я шесть месяцев провел в иранской тюрьме. Мы с другом попробовали бежать. Нам удалось уйти, но на следующий день нас схватили. Нас привели обратно в лагерь и решили на нашем примере преподать всем урок. Нас положили на землю лицом вниз, над нами встали два солдата с винтовками и штыками пригвоздили через колено к земле. Выбили нам коленные чашечки. Энди, если ты попытаешься бежать, я вынужден буду поступить с тобой так же.

Я не собирался никуда бежать. Я с трудом держался на ногах.

Я улыбнулся.

— Я лишь хочу вернуться домой, к родным.

— Знаешь, Энди, в этой камере очень грязно. Быть может, вы и живете в таких условиях, но мы, мусульмане, очень чистоплотны. Ты уберешь в камере.

— Как?

— Своими руками, Энди. Итак, наведи чистоту у себя в камере. Мы терпеть не можем грязь.

Мистер Джихад стоял и смотрел, как я, опустившись на четвереньки, ладонью сгребаю собственное дерьмо в кучку. Затем он дал мне два куска картона, я положил весь мусор на картон, и охранники ушли.

Осмотрев стены, я обнаружил на них свежие пятна крови. Это была моя кровь. По крайней мере я что-то добавил к оформлению этой камеры.