— Алдертон через две минуты. — Дребезжащий голос долетел даже до тамбура. — Через две минуты Алдертон.

Поезд замедлил ход, пассажиры зашевелились, некоторые встали, разбирая багаж. Пальцы завозились с пуговицами, чемоданы ставились на пол. Все это время группа в центре была весьма удобно отгорожена от поднимавшейся вокруг суеты. Через минуту поезд подъехал к зданию вокзала, скрежет тормозов напоследок просигналил о прибытии. Двери открылись, толпа агентов оказалась на платформе, устремившись, будто единое подразделение, к лестницам в дальнем конце. Сара открыла дверь и вошла в вагон, лавируя между новыми пассажирами и не отрывая глаз от происходящего за окнами. Скользнув на свободное место, она следила, как люди Эйзенрейха повели своих пленников к нескольким ожидавшим машинам, причем парней из Вашингтона сразу отделили от Притчарда. Несомненно, этим троим придется ответить кое на какие вопросы, прежде чем каждый дождется своей, лично ему уготованной участи: пуля в голову, а может, удавка на шею. Но это все — потом. А пока от них еще польза есть.

Зато Притчард утратил всякую ценность: его судьба предрешена и задержек не будет. Даже сейчас, когда поезд тронулся, Сара понимала: он уже мертвец.

* * *

Ксандр включил фары и попытался сосредоточиться на осевой линии: в наступавших сумерках впадины и повороты лесной дороги требовали повышенного внимания. Он был в дороге уже около двух часов, а, судя по карте, до Темпстена оставалось еще семьдесят миль. Пять часов назад он решил поехать из аэропорта автобусом, но сна, о котором он мечтал, не было и в помине, разум оказался слишком загружен, чтобы позволить такую роскошь. Никто и ничто его не отвлекало: ни девушка с револьвером, ни нечитаный манускрипт. Один на один со своими мыслями. Ничего приятного. И все же, пусть ненадолго, ожидание встречи с Сарой успокаивало. Ксандр не спрашивал себя почему.

Меняя план, он вышел из автобуса в каком-то маленьком городке на берегу Гудзона и купил машину — подержанный «фольксваген-кролик» на деньги, оставшиеся от Ферика. Вождение как отвлечение. Продавец объяснил, что коробку скоростей, наверное, лучше подремонтировать, развал колес подправить, чтобы вправо не заваливало, но Ксандр знал, что у него не хватит времени на выявление всех достоинств машины. Цель была одна: добраться до «Сонной лощины», не привлекая к себе внимания. Никаких бирок «прокат» и номеров для выезда за пределы штата. Продавец с великой радостью принял наличные.

Ксандр выбирал проселки сначала из соображений безопасности, хотя и понимал, что Эйзенрейху понадобится несколько часов, чтобы проследить за автобусом, добраться до автомагазина и разнюхать его след. Теперь, минуя городок за городком, он убедился, что разум не дремал. Вот уже несколько миль, как Ксандр начал узнавать места, по которым проезжал. И в небольшой деревушке Ярдли он понял, в чем дело. Где-то поблизости, милях в десяти или двадцати к западу, точно он не помнил, находилась сельская гостиница миссис Грайер, служившая ему домом в течение нескольких выходных, когда он первую зиму преподавал в Колумбийском университете, раздумывая, не бросить ли эту затею. Писалось ужасно, работалось нелепо; шли даже разговоры о том, чтобы разорвать с ним контракт. И разумеется, была Фиона. Ландсдорф, порекомендовавший этот трехэтажный постоялый двор, заявил, что он возродит в нем страсть к работе. И оказался прав. Камин, странная компания постояльцев по вечерам за ужином, один Карло Пескаторе чего стоил: он был чуднее, но и занимательнее всех. Мгновенно установившаяся дружба. И его номер на третьем этаже, ниша с окном, которая помогла вспомнить, сколь дорога и желанна ему работа. Повсюду разбросаны статьи, книги, заметки. Это навсегда останется частью его самого.