Притчард встал, выговорившись, его лицо выражало раздражение, сочетавшееся, однако, с высокомерием и всегдашней самоуверенностью. Он покажет им, как надо вести поиск в поезде, — это утверждала поступь Притчарда, когда он двинулся по проходу. И вдруг остановился. На миг Сара испуганно подумала, что он увидел ее через стекло, но его взгляд говорил о другом. Конвоир — вот кто привлек внимание Притчарда, а не она. Мужчины уставились друг на друга, Притчард застыл, его щеки побледнели: он узнал этого человека и испугался. Страх все заметнее проступал на его лице. Страх? Ни разу в жизни Сара не замечала ни малейшего проблеска эмоций в этих каменных глазах. Теперь же она видела в них ужас, волна паники захлестывала их, сковывая движения. Глядя в это потерянное лицо, Сара пыталась найти ответ на собственную путаницу в мыслях, но у нее ничего не получалось. Несколько секунд она не могла оторвать от него взгляд, пока случайно не прижалась лбом к стеклу: леденящего прикосновения хватило, чтобы вывести ее из оцепенения. И в этот миг озарения она поняла, уловила истину, отдаленную поначалу, но во всей ее целостности. Он был приобщен, был частью этого безумия. Притчард отдался людям Эйзенрейха. И каким-то образом обманул их доверие.

Вот для чего здесь стражи Тига. Как Притчард выследил ее, так и они выследили его. Интересно, подумала Сара, долго ли они его разыскивали, ей и в голову не приходило сомневаться, насколько ей повезло: выбралась из западни.

Притчард отступил, столкнувшись с одним из агентов. Тот неловко посторонился, не понимая, чем вызвана такая резкая смена направления. Менять, однако, было уже нечего. Джордж, бывший водитель Сары, появился в противоположной двери, отрезав все пути отхода. Очевидно, этим тоже было известно, как свести чужие шансы к минимуму. Притчард снова повернулся и несколько томительных секунд стоял в проходе, уставившись в пространство. Очень медленно он присел на ручку ближайшего кресла. Трое его подчиненных меж тем пребывали в неведении о том, что происходило вокруг. Они, обмениваясь друг с другом возмущенными взглядами, продолжали следить за тем, как Притчард плотно усаживался в кресле, прежде чем догадались, что к чему. Но было уже слишком поздно. Стражи Тига подходили вплотную, держа руки в карманах пальто. Шедший впереди снова поднес ко рту рацию. И принялся кивать. Только тут Сара поняла, что он делал. Вызывал подмогу.

Она быстро взглянула в окно у себя за спиной и увидела, как несколько здоровяков стремительно шли по проходу. Выйдя из тени, она очень спокойно открыла дверь и вошла в вагон, направившись прямо на них. Голову держала высоко поднятой. Никто ее, похоже, не узнал, шедший первым убавил шаг, когда Сара, отыскав сбоку свободное местечко, посторонилась, пропуская их. Каждый благодарно кивнул, а последний из четверых даже улыбнулся, проходя мимо и освобождая проход. Она пошла, удаляясь от них, обычным шагом, пока сзади не послышался щелчок закрывшейся двери. Ушли. Можно обернуться. Словно вспомнив о чем-то, Сара громко ойкнула и быстро обернулась. Никто из пассажиров, похоже, не обратил на нее никакого внимания. Спустя полминуты она снова была в своем укрытии, зато сцена в вагоне переменилась основательно. Люди Эйзенрейха окружили Притчарда и его подчиненных, причем так ловко, что только понимающий взгляд мог распознать их тактику. Составлявшие внешнее кольцо держали одну руку под полой пиджака. Тем же, кто попал внутрь кольца, явно велено держать обе руки на виду, пиджаки расстегнуть, а глаза потупить. Всматриваясь в окруженную группу, Сара заметила, что один из них без борьбы не сдался: левая рука была прижата к груди, поникшая ладонь говорила о поврежденной кисти. Намек был ясен: никаких сигналов, согласованных нападений и дальнейших попыток разрушить этот маленький междусобойчик. В центре стоял, закрыв глаза, Притчард: олицетворенное поражение.