— Времени уже нет. Об этом вы позаботились за последние восемнадцать часов.

— Нет! — Ландсдорф сорвался, впервые в голосе его послышались нотки отчаяния. — Я ни за что вам этого не позволю. Когда час придет, вы примете свою роль. Вам нужно время, чтобы тщательнее все взвесить.

Ксандр спокойно отодвинул кресло и встал из-за стола.

— Нет. Этому не бывать.

Швырнул книгу Макиавелли на стол и направился к двери.

— Вы обязательно передумаете, — сказал ему вслед Ландсдорф и добавил: — Да, кстати, собирался вас уведомить. Не будет никаких попыток вмешаться в процесс в последний момент. Мисс Трент мертва.

Ксандр замер на мгновение, стоя спиной к Ландсдорфу. Доставлять старцу удовольствие лицезреть, как отозвались в нем эти слова, он не собирался. Медленно прошел мимо охранника и тут же заметил второго человека, тощего, державшегося в тени. Ксандр сразу его узнал. Антон Вотапек. И понял, что тот слышал каждое слово. Не удостаивая его вниманием, Ксандр пошел дальше по коридору.

* * *

Первая машина отъехала в 19.07, вторая восемью минутами позже. В домике осталась одна Элисон. О'Коннелл что-то говорил про еще какую-то женщину, которая приедет попозже, чтобы за ней присмотреть. Объяснять он не стал — Сара не стала расспрашивать. Каждый участник операции был одет в свитер с высоким воротом и черную вязаную шапочку, наряд скрывал все участки тела. У каждого имелся револьвер, снабженный глушителем и надежно упрятанный в кобуру на поясе. На ремне по бокам свисали ножи, свернутая петлей веревка покоилась под рукой — обычное снаряжение для походов такого рода, которое на сей раз ловко несли люди, хорошо обученные искусству пробираться куда угодно. Сара чувствовала себя неожиданно легко во всем этом облачении, хотя из-за сломанных ребер не могла ничего нести за плечами, даже груз вещмешка был ей не в подъем. Тоби без лишних проволочек сам подхватил ее поклажу.

Было 19.57, когда первая машина остановилась на дороге за полмили до объекта. Трое мужчин и Сара вышли, поджидая, пока О'Коннелл отгонит машину в овраг между шоссе и лесом: пять минут спустя она была укрыта ветками и листвой, а пластиковые отражатели с фар заброшены подальше в лес. Выстроившись вереницей, группа пошла вперед.

* * *

Йонас Тиг вошел в кабинет, чувствуя хорошо знакомую тяжесть в желудке. С годами боль притупилась, но по-прежнему давала о себе знать, оставаясь как бы необходимой частью Ритуала, связующей нитью с прошлым, преступить которую он так и не смог. Желая того, нет ли, но Тиг опять предстал перепуганным двенадцатилетним подростком, старец же, как обычно, сидел за письменным столом, зная, что ученик прибыл, но не подавая виду, что замечает его присутствие. Сегодня, впрочем, этому ритуалу суждено было измениться.