– Я не против поговорить с тобой, – говорит мать, – но не желаю, чтобы ты указывала, что я должна чувствовать. С собственными чувствами я справляюсь по-своему. Ты знаешь это.

– Или не справляешься.

Ледяное молчание.

– Может быть, у меня душа и не нараспашку, как у некоторых, но пока что я еще живу. И живу неплохо.

– В самом деле, мама? Неужели все эти годы жизнь у тебя была так уж хороша?

– Мне кажется, я неплохо справилась, учитывая трудности и препятствия, которые судьба поставила на моем пути.

Господи Боже…

– Как восприняла новость Пирли?

– Не знаю. Она отправилась на остров. Бросила меня одну, не сказав ни слова.

Это меня удивляет, чтобы не сказать большего.

– На остров? Пирли ненавидит остров.

– Вот-вот, но как раз туда она и отправилась прямо после того, как услышала новости об Энн. Мне пора идти, Кэт. Если мы с тобой сегодня не увидимся, постарайся приехать на похороны. Энн хотела бы, чтобы ты присутствовала.

Неужели я могу пропустить похороны собственной тети?

– Мама, как получилось, что я ездила на острове в оранжевом пикапе с дедушкой?

– Что ты имеешь в виду?

– Мне постоянно снится сон, что я еду с ним в этом старом грузовичке. И всегда идет дождь.

– А-а, – говорит она, и в голосе ее неожиданно появляются музыкальные нотки. – Мой папа всегда нервничал, когда шел дождь, потому что нельзя было работать. А ты была единственной, кто мог его успокоить. Он ездил по острову, показывал тебе птиц, коров и оленей, а когда возвращался, то обретал вполне терпимое расположение духа, чтобы с ним можно было жить дальше. Я думаю, что только дети способны удержать мужчин от проявления их звериной натуры. Я всего лишь…

– Мам, – перебиваю я, прерывая этот кажущийся бесконечным поток слов. – Постарайся приехать домой сегодня после обеда, хорошо?