— И как? Помогало?
Жюльетт стыдливо поглядела на скатерть и улыбнулась.
— Ни мне, ни ему.
— И что с ним стало?
— Ты действительно хочешь об этом узнать? — Жюльетт сдержала улыбку. — Я слышала, что теперь он работает танцором фламенко на Майорке.
— В таком случае хоть одна приличная профессия у него есть, — сказал Бродка, и они рассмеялись от всего сердца.
— Ну что? — успокоившись, спросила Жюльетт. — Пригласить Шперлинга к нашему столику?
— Конечно, — сказал Бродка. — С его фигурой нам не стоит опасаться, по крайней мере, одного: вряд ли он станет плясать фламенко.
Жюльетт отправилась к Шперлингу.
Писатель оказался замечательным человеком; медленные движения Шперлинга, обусловленные полнотой, сильно контрастировали с его живым умом. Он извинился, что еще не совсем, проснулся, — мол, только недавно встал. По-настоящему разговаривать с ним можно только после хорошей прогулки.
Что же касалось просьбы Бродки, то Шперлинг извинился и сказал, что помнит звон всего лишь пары десятков церквей. И все же он с удовольствием послушает запись. Он готов пойти с Бродкой и Жюльетт в их отель, поскольку все равно собирался прогуляться. Кроме того, сегодня на удивление теплый вечер. После ужина они втроем отправились в «Альберго Ватерлоо».
Увлеченно беседуя, они пересекли Тибр по Понте Умберто, прошли мимо Пьяцца Кавур, оставили позади Театро Адриано. Бродка и Жюльетт были удивлены выдержкой этого полного человека.
В номере пансионата Бродка поставил Шперлингу кассету.
Шперлинг уселся в кресло, сложил руки на животе и приготовился выполнить сложную, едва ли разрешимую задачу. Но уже после первого прослушивания он приподнялся в кресле и с восторгом воскликнул:
— Это, вне всякого сомнения, колокола Сан-Зено!
Бродка и Жюльетт удивленно переглянулись.
— Вы уверены? — нерешительно переспросил Бродка.
— Совершенно уверен, — ответил Шперлинг.
— А где находится Сан-Зено?
— Неподалеку отсюда. — Писатель подошел к окну и посмотрел на ночной город. — Примерно на полдороге между Пьяцца Маззини и замком Энгельсбург. Странная у вас запись.