Теперь нет таких удобств. Отчаянный вид и бледность лица привлекают внимание полиции и часто рука, направляющая оружие в грудь или в висок, бывает остановлена в критическую минуту.

На парапетах теперь ставят решетки, на берегах рек всегда найдутся люди, готовые броситься вплавь при звуке падения вашего тела в воду…

В эпоху нашего рассказа дело решалось проще и легче.

В конце Елисейских полей прохожие были редки. К тому же была зима и все кутались в теплые пальто, не заботясь о выражении лиц встречных прохожих.

Жаку нравились тишина и уединение. Именно в таких условиях хотел он умереть.

Не обратив на себя ничьего внимания, он дошел до заставы Мальо и, повернув направо, очутился перед небольшим рестораном. Не евши ничего целый день, он чувствовал себя слабым. Он подумал, что в решительную минуту силы могут ему изменить. Он не чувствовал ни малейшего колебания, но боялся, что рука его дрогнет: он желал умереть, но не желал быть обезображенным.

Он вошел и заказал завтрак. Так как он хотел непременно, чтобы ему подали на открытом воздухе, то гарсон понял в чем дело. Он видел столько подобных приключений! Он было заколебался: не всегда можно быть уверенным, что клиент оплатит свой счет. Но наружность Жака внушала ему доверие. Это, вероятно, несчастный любовник… «Можно подождать до десерта и там уже подать счет», — подумал он.

Окончив завтрак, Жак расплатился и дал луидор гарсону. Тот, ввиду такой щедрости, счел своим долгом оказать ему услугу.

— Если господин хочет, чтобы ему не помешали, — сказал он, — тогда надо идти по этой тропинке, а потом свернуть налево…

— Благодарю вас, — сказал Жак и углубился в лес по указанной дороге.

Но он не обратил должного внимания на слова услужливого гарсона. Он шел слишком долго, потом повернул направо и, наконец, неожиданно вышел на дорогу.

Он отступил с испугом.

Со стороны Курбвуа мчалось элегантное ландо, запряженное кровными рысаками.

Еще минута — и экипаж должен был поравняться с Жаком.

Молодой человек не хотел больше видеть человеческого лица. Он бросился в лес и там, за деревьями, вынул из кармана пистолет, осмотрел поспешно курок, вставил капсюль…

Затем, подняв руку, приставил дуло пистолета к виску…

Но в ту минуту, когда он хотел спустить курок, ветви вокруг затрещали и чьи-то руки обвились около его шеи…

И чей-то голос произнес:

— Ты хочешь умереть? Ты?… Нет! Нет! Я тебя люблю!