Жак! Нет, быть не может этого! Да и самая мысль о спасении Мюфлие и Кониглю не была ли заведомой нелепостью?

Они были брошены в пучину, поглощены водоворотом.

В ту самую минуту, как все эти мысли вертелись в голове Бискара, кто-то хлопнул его по плечу.

Это был Маладретт.

— Бискар, — сказал он, — послушай-ка, что я тебе скажу.

— Что такое? — живо спросил глава Волков, внезапно оторванный от своих размышлений.

— Нас преследуют, — отвечал Маладретт.

Бискар как-то бессмысленно взглянул на своего товарища. Казалось, он не понял его. Тот повторил свои слова. Бискар нетерпеливо пожал плечами.

— Чушь! — произнес он с презрительной улыбкой.

— Уверяю тебя, судно это несется прямо на нас!

— Ну, что ж, пройдет мимо!

— Разве ты забыл, что тем двоим удалось ускользнуть от нас там, в таверне «Золотой якорь»?

— Нет, я этого не забыл! — бросил Бискар.

— Эти два негодяя убежали. Возможно, они отправились в Париж и известили наших врагов.

Бискар расхохотался.

— Ну, так что ж? Даже если предположить, что эти почтенные господа и ошалели от нелепой идеи пуститься в погоню за нами, то как же им догнать нас, если мы опередили их более чем на восемь дней!

— Если только не принимать в расчет встречных ветров, задержавших нас у Бискайского залива.

— Положим, что так. Но к чему ты клонишь?

— К тому, о чем я уже говорил тебе. Смотри, ведь судно идет прямо на нас, и какое-то предчувствие подсказывает мне, что к нам приближается враг.

— Что ты сказал? Враг?