— Ах ты, Леночка, моя хорошая. — Нагнувшись, он подхватил дочь на руки и прижал ее голову к своей щеке. В этот момент для него существовала лишь она одна. Больше ничто на свете не имело значения.
13
13
Щелк.
На экране монитора появилась фотография Реймонда Оливера Торна из архива лос-анджелесского полицейского управления. Вернее, две фотографии — анфас и в профиль.
Рука Ирины Маликовой тронула мышку еще раз.
Щелк.
Отпечатки пальцев Реймонда Оливера Торна — четкие, прекрасно различимые.
Главный следователь подняла взгляд на Коваленко:
— Другие копии есть?
— Насколько мне известно, нет. Я уже говорил… Бумажные досье и многочисленные базы данных, содержавшие сведения о Торне, исчезли — их или просто выкрали, или вычистили хакеры. Примерно то же самое произошло с людьми, которые помогли Торну бежать из лос-анджелесской больницы или подменить его неопознанным трупом, который доставили в крематорий из морга. Они либо исчезли, либо мертвы. Погиб и хирург, который ездил в Аргентину, чтобы восстановить лицо и тело Кабреры после «случая на охоте». Сгорел во время пожара, который, кстати, уничтожил и всю регистратуру.
— А это что? — Маликова рассматривала прочее содержимое конверта, принесенного Коваленко. Авиабилет на имя Джеймса Хэллидея на рейс из Лос-Анджелеса в Буэнос-Айрес, страничка из дневника Хэллидея, где был отмечен маршрут хирурга по имени Герман Грей. Сыщик проследил его путь из Лос-Анджелеса до Коста-Рики, а затем в Аргентину.
— Я думал, вам лучше иметь все, — невозмутимо пояснил Коваленко.
Ранее он сообщил Мартену, что попросил инспектора Бира отправить по почте конверт с компьютерным диском и авиабилетом Хэллидея. Но о том, что вложил туда же листок из записной книжки Хэллидея, не сказал. К чему лишние объяснения?
— Значит, никто больше об этом не знает?
— Нет.
— И француз не знает?
— И он не знает.