— Охрана и путы? Что, так надо? Достаточно было связать меня одного. — Он указал на Джесмин, которая уже сидела с монахом в машине. Ее руки тоже были связаны на запястьях. Веревка корябала кожу.

— Из чистой предосторожности, — Торнтен самодовольно улыбнулся. — Садитесь уже, пора ехать! — И, повернувшись к Салливану: — Наш самолет в Ницце стоит наготове?

Салливан кивнул:

— Все распоряжения отданы.

— Приберите здесь все. Нельзя, чтобы трупы нашли. Это ясно? Как управитесь, сразу поезжайте за нами. Вы мне там понадобитесь.

— И не забудьте документы по этому Гилфорту, — напомнила Зоя Перселл. — Здесь ничего нельзя оставлять. Ни одной бумажки.

Салливан игнорировал ее и смотрел только на Торнтена.

— Там за это время все подготовят. И в Калифорнии, и в Бостоне. Можете выбрать себе лабораторию.

— Проследите, чтобы здесь все держали язык за зубами.

— Хэнк, надо ехать! — Зоя Перселл беспокойно переминалась с ноги на ногу.

— Эндрю поедет впереди, сам лично будет стеречь мышей, пробы и кости.

— Как Голлум кольцо! — язвительно хихикнула Зоя Перселл.

— Ведьма.

— Хэнк! Он присвоит их.

— Ученый здесь он, а не ты.

— Почему ты так несправедлив ко мне? Герой-то не Эндрю, а я. Это я поймала Снайдера. Фолсом и Дюфур — ничтожества. И ты знаешь, чего я хочу…

— Да, Зоя. Ты хочешь стать генеральным директором. Прекрати, наконец.

Короткий вой сирены разорвал ночную тишину.

— Проклятье, что такое? — Торнтен всматривался вдаль.

По подъездной дороге в горку подъехала машина жандармерии и остановилась у конвоя.