— Дедушка, это Сабрина. Она хочет кое-что узнать об этом районе.

— Что ж, ладно. — Широким жестом он пригласил — садитесь. Его руки явно говорили о том, что он рабочий. — Вы пришли как раз к кому надо.

— Спасибо, — сказала Сабрина, садясь.

— А вы откуда? — спросил он, заметив акцент.

— Из Италии. Я итальянка.

— О, прекрасная страна. Очень теплый народ. — Он указал на маленькую чашечку черного кофе на столике перед ним. — Пожалуйста, попробуйте турецкий черный кофе. Он для меня уже стал дурной привычкой.

Он заказал кофе и пирожное для внучки.

— Теперь рассказывайте, зачем пришли. Мне семьдесят один год, а что было до того, найдете в книгах.

Он отнесся к Сабрине так доброжелательно, что она решила начать сразу.

— Мне говорили, что много лет назад, еще до войны, на вашей улице жил японец. Ученый.

Лицо старика сразу смягчилось.

— Ах, да. Профессор.

— Профессор Накано.

— Да, именно. Хороший человек. Конечно, я тогда был мальчишкой. Он жил здесь с семьей своей жены, они были евреи. В подвале он устроил лабораторию. Его тут все знали.

Сабрина держалась очень спокойно.

— Именно это я и слышала. Вот почему я пытаюсь выяснить, что с ним случилось. С его работой.

— А, понятно. — Он помолчал и отпил кофе из чашечки. — Но вы, конечно, знаете, какие это были плохие времена и какие трудные.

— Да, знаю.

— Мы, дети, очень любили профессора. Он часто угощал нас конфетами. — Он посмотрел на свою внучку. — В этом районе не так уж много национал-социалистов, мои собственные родители, то есть твои прадедушка и прабабушка, были социал-демократами.

— А они что-нибудь знали о работе профессора? — спросила Сабрина.