Она взяла Мишель под руку, и они направились к пикапу Грэма.

— Мама, ну где же ты была, типа, так долго? Вот дерьмо! Что у тебя с лицом?

— Попала в небольшую переделку. И не распускай свой язык.

— О, боже милостивый! — воскликнула Анна.

— Да все в порядке.

— Нет, совсем не в порядке. У тебя там все почернело и посинело. И даже пожелтело. Представляю, что творится под повязкой.

Бринн вспомнила, что надо записаться на прием к дантисту из-за выбитого зуба, и тронула это место языком. Боль почти ушла. Просто во рту все распухло.

— Что случилось, мам? — Джоуи по-прежнему смотрел на нее широко распахнутыми глазами.

— Я упала, — ответила Бринн, обнимая сына. — Споткнулась. Ты же знаешь, какая я неуклюжая.

Ее мать не сводила взгляда с перевязки, но больше ничего не говорила.

В гостиную вошла Мишель. Фиксирующий пластырь на лодыжке и болеутоляющие таблетки сделали свое дело. Она уже не хромала.

— Мама, познакомься, это Мишель, — сказала Бринн.

— Здравствуйте, дорогая моя.

Девушка вежливо кивнула ей в ответ.

— Иди наверх, Джоуи. Я позвоню твоему учителю. У нас с Грэмом сегодня много дел. Ты останешься дома.

— Но у меня хватит времени, чтобы подвезти его, правда, — возразил Грэм.

— Пожалуйста, милый, так будет лучше.

— На вас обоих страшно смотреть, — заметила Анна. — Что все-таки произошло?

Бринн бросила взгляд в сторону выключенного телевизора. Рано или поздно мать обо всем узнает, но сейчас она была только рада, что никто не смотрит выпуск местных новостей.