— Войдите, — произнес ректор.

В дверях показалась голова молодого священника. Вид у него был встревоженный.

— Вам звонят, монсеньор.

— Ответь сам.

— Это его преосвященство, архиепископ Вестминстерский.

— Извините. — Армстронг вздохнул и вышел.

— Не нравится мне все это, — тихо сказал Бен, едва закрылась дверь. — Делай что нужно, и уходим отсюда.

В углу стоял видавший виды копир. Я включила его. Раздалось гудение — аппарат ожил. Однако для работы ему требовалось разогреться.

— Значит, Стэнли? — переспросил еще раз сэр Генри, бросая на меня острый взгляд.

— Связи никакой. — Голос все еще звучал издалека, словно пролетал целый материк с бескрайними степями и лесами. Книга в руках, казалось, дрожала, как крышка рояля.

Я открыла ее снова. На авантитуле виднелся рисунок побуревшими от времени чернилами: чудовище с длинной лебединой шеей и головой, распростертыми крыльями орла, переходящими в кабаньи рыла, когтистыми лапами и оперенным хвостом. Одной лапой оно держало младенца в корзине, другой сжимало копье.

— Химера! — произнес сэр Генри.

— Орел, лебедь, вепрь и боров, — стал перечислять Бен. — Дерби и Уилл. Леди Пембрук, Сладостный лебедь. Вепрь Оксфорда и боров Бэкон.

— И еще кое-кто, — прошептала я.

— Где? — Он наморщил лоб.

Я указала на лапы:

— Правая, с ребенком в корзине, действительно от орла. Но другая, с копьем, по-моему, принадлежит соколу.

— Герб Шекспиров! — воскликнул сэр Генри. — Сокол, держащий копье.

Меня передернуло. Мисс Бэкон была права. Права и еще раз права.

— Они все в этом замешаны, — сказала я.