Когда он скрылся, я вытерла кисти, отодвинула в угол мольберт, выключила яркие лампочки и покинула здание. Ночь густо пахла росой. В небе теснились звезды, их не видно в Вашингтоне. В темноте я захватила руками волосы, перебросила их вперед, себе на грудь, потом подняла и поцеловала там, где лежала его рука.

Глава 67 1879

Глава 67

1879

В погожий весенний день они наконец выбираются на Салон. С ней идут Ив и Оливье, но потом они с Оливье еще вернутся сюда вдвоем, он будет поддерживать ее под локоть рукой в перчатке, и они вернутся к двум полотнам, висящим в разных залах. Они бывали здесь и прежде, но это первый из двух, как потом окажется, раз, когда Беатрис ищет свою картину среди сотен теснящихся на стенах. Первый из двух ее успехов. Ритуал осмотра известен наизусть, но сегодня все по-другому; каждый из множества людей в залах, может быть, уже видел ее картину, взглянул равнодушно или сочувственно, или нахмурился, осуждая слабую технику. Толпа сегодня — не выставка модных нарядов, а люди, и каждый вправе судить.

Так вот, думает она, что значит писать для публики, выставляться. Теперь она радуется, что скрыла свое имя. Может быть, и министры проходили мимо ее картины, а может быть, и мсье Мане, и ее старый учитель Ламелль. На ней новое платье и шляпка, жемчужно-серые, платье с темно-красной узкой каймой, маленькая плоская шляпка сдвинута на лоб, а по спине струятся красные ленты. Волосы под шляпкой стянуты в тугой узел, талия затянута в корсет, юбка сзади подхвачена каскадами складок, трен метет по земле. Она видит восхищение в глазах Оливье, из них глядит молодость. Она радуется, что Ив остановился перед картиной, двумя руками держа перед собой шляпу.

Это был день славы, однако ночью к ней возвращается кошмар: она на баррикаде. Она опоздала, жена Оливье истекает кровью у нее на руках. Она не напишет об этом Оливье, но Ив слышит ее стон. Еще несколько ночей, и он твердо говорит ей, что надо обратиться к врачу, она нервничает и бледна. Доктор прописывает чай, бифштекс через день и стакан красного вина за обедом. Кошмар повторяется еще несколько раз, и тогда Ив говорит, что хочет отправить ее на отдых — на любимое обоими Нормандское побережье.

Они сидят в ее маленьком будуаре, где она весь вечер отдыхала с книгой, Эсми затопила камин. Ив настаивает: нет смысла и дальше утомлять себя домашними хлопотами, когда она нездорова. Она по его усталому лицу, по теням под глазами видит, что он не примет отказа; вот та решительность, воля, любовь к порядку, которые так способствуют его карьере и помогают снова и снова продержаться в трудные времена. Она в последнее время забывала искать в его лице человека, которого знала и уважала много лет: решительные серые глаза, гладко выбритые щеки — воплощение сдержанности и благополучия, удивительно добрая складка губ и густая каштановая борода. Она давно уже не замечала, как молодо это лицо; может быть, потому, что оба они в расцвете жизни — он на шесть лет старше ее. Она закрывает книгу и спрашивает: