Нарцисс позвонил в домофон. Ему сейчас же открыл слуга-филиппинец. Нарцисс назвался, и слуга, ни слова не говоря, отправился за хозяином. Нарцисс ждал в холле, переминаясь с ноги на ногу на черно-белой плитке. На стенах, освещенных галогеновыми лампами, висели картины. Ар-брют в чистом виде.

Одна из самых больших представляла собой карандашный рисунок на развернутой картонной коробке. Автор с высоты птичьего полета запечатлел деревушку с вьющимися вокруг нее дорогами и тропками. Приглядевшись, Нарцисс обнаружил, что линии дорог складываются в лицо ведьмы с разинутым ртом, готовой проглотить селение. Рядом висел выполненный мелом триптих, изображавший то же самое лицо, принимающее поочередно три разных выражения. Изумление. Страх. Ужас. Красные глаза, фиолетовые тени под ними, тревожный фон — казалось, картина написана кровью.

Остальные работы воспроизводили стиль американских комиксов шестидесятых. Сюжеты вполне невинные — сценки повседневной парижской жизни. Рынок, кафе, дружеское застолье… Но персонажи! Они скалились и корчили жуткие рожи, ибо по соседству с ними художник поместил разлагающиеся трупы и кровоточащие тела животных с заживо содранной кожей…

— Нарцисс! Это и правда ты?

Он обернулся и увидел полного пожилого мужчину в белом халате. На носу у него сидели авиаторские очки с затемненными стеклами, седую голову покрывала белая ермолка. Вокруг шеи было повязано махровое полотенце. По его лицу стекали капли пота — должно быть, он оторвал его от занятий на тренажерах. Любопытно, подумал Нарцисс, а в спортзале он ермолку снимает или нет?

Мужчина обнял его с сердечностью старого друга, затем чуть отстранился, вгляделся ему в лицо и весело рассмеялся:

— Как же я рад видеть тебя вживе! Последние месяцы твой портрет висит у меня над кроватью!

Он широким жестом пригласил его в гостиную, располагавшуюся справа. Нарцисс вошел в просторный зал, убранство которого было выдержано в том же кичливом, аляповатом стиле, что и сам дом. Велюровые диваны золотисто-желтого цвета. Белые меховые подушки. На мраморном полу — восточные ковры, раскиданные в беспорядке. На камине — массивный иудейский семисвечник-менора. Такой огромный, что вполне заслуживал своего названия «семь очей Господа».

И повсюду — произведения маргинального искусства. Скульптуры из консервных банок. Картины в стиле примитивизма, писанные не на холстах, а на чем попало. Эскизы, покрытые таинственными надписями. Нарциссу пришло на ум сравнение с отчаянно фальшивящим духовым оркестром. В общем-то, то же ощущение, что он испытал от внешнего облика и интерьера этого дома.