Коллекционер опустился на один из диванов. Под расстегнутой домашней курткой виднелась майка с надписью «Faith»[29] готическими буквами.

— Садись. Сигару?

— Нет, спасибо, — отказался Нарцисс, устраиваясь напротив собеседника.

Амсалем извлек из лаковой китайской шкатулки толстую сигару и захлопнул шкатулку тыльной стороной ладони. Взял нож с рукояткой из слоновой кости и отрезал у сигары кончик. Наконец сунул ее в рот, зажав своими великолепными зубами, и, пыхнув несколько раз, прикурил. Ритуал был совершен.

— Что меня привлекает в ар-брют, — заговорил он, словно перед ним сидел интервьюер, — так это свобода. Чистота. Знаешь, какое определение дает этому искусству Дюбюффе?

Нарцисс вежливо мотнул головой.

Амсалем насмешливо продолжил:

— «Под этим явлением мы подразумеваем произведения искусства, выполненные людьми, лишенными какой бы то ни было художественной культуры. Это искусство, основанное на чистом созидании, — в отличие от культурного искусства, работающего по принципу хамелеона и обезьяны».

Он выпустил густой клуб дыма и вдруг посерьезнел.

— Единственный яд, — тихо проговорил он, — это культура. Она душит оригинальность, индивидуальность, творчество. — Он потряс сигарой. — Она навязывает художнику свой гребаный политический заказ!

Нарцисс не собирался с ним спорить. Он дал себе пять минут, прежде чем перейти к объяснению причины своего визита. Оратор тем временем взгромоздил на журнальный столик ноги, демонстрируя найковские кроссовки в золотых разводах.

— Хочешь пример? Пожалуйста. Возьми Мадонну с Младенцем эпохи Возрождения. Да Винчи, Тициан, Беллини… Великолепные полотна, кто возражает, но есть в них, дружище, одна малюсенькая деталька, которая портит все дело. Младенец Христос изображен необрезанным! Мазл тов! У этих католиков Христос перестал быть евреем!

Амсалем убрал со стола ноги и с видом заговорщика склонился к Нарциссу:

— На протяжении долгих веков искусство лизало задницу власти! Поддерживало официальное вранье! Разжигало в Европе вражду к евреям! Все эти картины с гойским концом у мальчишки лили воду на мельницу антисемитизма!

Он посмотрел на часы и вдруг без перехода спросил:

— Ты зачем пришел?

Нарцисс ответил так же лаконично:

— Посмотреть на свою картину.

— Нет ничего легче. Она висит у меня в спальне. Что-нибудь еще?